Ты ж мать! Как повысить влияние на ребенка. Практическое руководство для мам. Татьяна Кручинина
уже не те :) Но вы реально пишете. Это кайф, это космос. Когда вспоминаешь его несмышленные глазки в первые дни его жизни, устремленные в никуда, и сейчас, почти в два года (как один миг пролетело время), когда он пытается говорить фразами и сердится, что мама никак не может понять, когда он берёт тряпку и вытирает пыль, сам пытается надевать носки смешно, неловко. Но такая ощутимая разница, такой прогресс! И я готова меняться, чтобы становиться лучше для него.
Вот и получается, что просьбу: «Сделайте с ним что-нибудь!» полезнее трансформировать в более продуктивную: «Я, мама, хочу измениться так, чтобы стать авторитетной в глазах моего ребенка!». И это мощный вызов самой себе. Серен Кьеркегор, датский философ XIX века, говорит: «Ни одна война не требует такого мужества, которого требует взгляд в себя самого».
1.6. Житейская история о том, как мать поняла, что начинать нужно с себя
…Инна, женщина 40 лет, появилась в моем кабинете со скорбно поджатыми губами и озабоченным взглядом. Рассказала о том, что ее 14-летний сын стал совершенно невыносим. Он грубит, отвечает с вызовом, ничего не рассказывает о своих делах.
– Такое впечатление, что это не мой ласковый, вежливый, покладистый мальчик! – возмущалась она. – Я слышу от него: «Мне надоело, что ты постоянно указываешь мне, с кем общаться!». А если он не видит, как его друзья тянут его вниз? Что ж, молчать? Твердит мне, как заведенный: «Когда ты, наконец, поймѐшь, что я уже не маленький!».
…Инна считает, что ей нужны какие-то, как она говорит, «методики», чтобы сын немедленно начал ее слушаться.
– Ведь ребенок должен подчиняться? – заглядывает она мне в глаза.– Подскажите, что с ним сделать?
Удивляется тому, что с ним ничего делать не будем. А углубляемся в особенности ее реакций, в привычные для нее словесные формулировки, обращаем внимание на сигналы ее тела.
Позже женщина с удивлением согласится, что оказывается, она постоянно использует в общении с сыном патологические приемы, слова, разрушающие ее авторитет, унижающий сына тон…. Вредоносные последствия всего этого ощущают на себе сейчас и она, и ее сын. Инна решила начать с того, что ежедневно вызывало ее максимальное раздражение и гнев:
– Я хочу войти к нему в комнату, а он не пускает. Я думаю, что я – мать и имею право. Толкаю дверь. Он держит ее изнутри. Кричит мне: «Я хочу побыть один! Не заходить ко мне в комнату!». Я считала, что это он дерзит, а оказывается, это я нарушаю его право на уединение. Хорошо, это-то я легко могу изменить.
…Позже она смущенно рассказывала о том, как продвигается работа:
– Я постучала в дверь. Сын сразу закричал: «Нельзя ко мне!». Я ушла. И так было три дня. На четвертый он меня не впустил, я не стала ломиться, и опять спокойно пошла на кухню. Приходит. Внимательно на меня посмотрел: «Какая-то ты не такая», а на следующий день я постучала, и он крикнул: «Можно!». Я вошла, и мы поговорили. Как-то легко получилось. Так, как было раньше.
Поверить не могу: я так старалась его контролировать, и у меня ничего не получалось.