Лепестки на ветру. Вирджиния Эндрюс
его чувства были написаны на его лице, таком же тусклом, как свет в комнате. Он думал о ней, о своей Джулии, о своей умершей жене. Он всегда выглядел грустным, когда вспоминал о ней. Я подошла к нему и, повинуясь внезапному желанию, дотронулась до его щеки.
– Зачем ты куришь? Как ты можешь советовать своим пациентам избавиться от этой привычки, когда продолжаешь сам курить?
– Откуда ты знаешь, что я говорю своим пациентам? – спросил Пол тихим голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки.
Я нервно засмеялась и сказала, что он не всегда плотно прикрывает дверь своего кабинета и если я бываю в задней комнате, то волей-неволей что-то слышу. Он сказал, чтобы я отправлялась спать и не ошивалась больше в задней комнате, где мне не место, а он будет курить, когда ему захочется.
– Иногда ты ведешь себя как жена: задаешь неподходящие вопросы, сердишься, что я не заехал для тебя в аптеку. Ты уверена, что шампунь был не так уж необходим?
Я опять почувствовала себя полной идиоткой и опять на него рассердилась.
– Я попросила тебя купить эти вещи только потому, что ты ездишь мимо магазина с распродажей, а там все дешевле! Я просто хотела сэкономить деньги! Ну уж теперь я ни за что не попрошу тебя что-нибудь купить! Если ты пригласишь меня поужинать в ресторане или пойти в кино, я буду готова к разочарованию и поэтому не разочаруюсь. Надо приучаться ожидать от всех самого худшего.
– Кэтрин! Можешь меня ненавидеть, если хочешь, можешь заставлять меня расплачиваться за все перенесенные тобой страдания, и тогда, возможно, ты будешь спать по ночам и перестанешь метаться, кричать во сне, звать маму, как трехлетний ребенок.
Пораженная, я уставилась на него.
– Я зову ее?
– Да, – сказал он, – множество раз я слышал, как ты звала свою мать.
Я заметила жалость в его взгляде.
– Не стыдись человеческих чувств в себе, Кэтрин. Мы все ждем от матерей только самого лучшего.
Мне не хотелось говорить о ней, поэтому я подошла поближе.
– Джулиан опять в городе. Вчера ты обо мне забыл, а сегодня у меня было с ним свидание. Джулиан считает, что я готова к Нью-Йорку. Он думает, что его преподавательница, мадам Золта, лучше, чем его мать, разовьет мои таланты. Он думает, что из нас получится блестящая пара.
– А что думаешь ты?
– По-моему, я еще не готова к Нью-Йорку, – прошептала я, – но он так напирает. Иногда он заставляет и меня поверить, так он сам убежден в этом.
– Не торопись, Кэтрин. Джулиан – привлекательный юноша, но самонадеянности в нем на десятерых. Положись на свой здравый смысл и не позволяй влиять на себя тому, кто, возможно, просто хочет тебя использовать.
– Каждую ночь мне снится Нью-Йорк, сцена. Я вижу в зале мать, которая смотрит на меня и не верит своим глазам. Она хотела убить меня. Я хочу, чтобы она увидела, как я танцую, и поняла, что я могу дать миру больше, чем она.
Он вздрогнул:
– Почему ты так жаждешь мести? Я думал, что, если я возьму вас троих и сделаю для вас все, что смогу, вы обретете мир