Царство Агамемнона. Владимир Шаров
этого из оборота была выведена часть денег – не слишком значительная, – на них под асьенду куплена узкая горная долина, вся целиком от истока – одной из вершин Анд – до устья – бескрайней аргентинской пампы. В послании Мендес он по обыкновению почти телеграфно писал: “Со мной тут одиннадцать человек. Пара садовников, лесничий, он же егерь, говорит, что знает толк и в собаках – посмотрим; агроном, старый опытный гаучо и два архитектора. Один будет заниматься парком, другой – строить резиденцию. Добавь повара и десять человек прислуги, включая семерых конюхов. Дорог нет, иначе как на лошадях сюда не попадешь. Когда по пампе едем друг за дружкой, караван растягивается на километры”.
В следующем, спустя месяц: “Долина – нет слов. Фернандес – мерзавец отъявленный, клейма ставить негде, но тут не обманул. Места девственные, а до Буэнос-Айреса нет и восьмисот километров. Здесь никто никогда не жил. Не знаю, почему прежний хозяин никого не селил. Может, считал, что далеко и пастбищ мало. Впрочем, для меня достаточно. Первым делом на пару с егерем прошли долину. Последнюю палатку ставили прямо на лед. Выше только скала, почти отвесная, иначе бы влез – да небо. Вся дорога – верных сорок километров – две трети камни и бурелом – столько же обратно. Что буду делать, уже решил, обещаю нечто сногсшибательное”.
Через неделю: “В сущности, это берега горного ручья. Тут и водопады, и теснины, прочие красоты. В сезон дождей ручей, говорят, сильно разливается, но и сейчас, в сушь, тоже дай бог. Его надо обыграть, и оба архитектора говорят, что знают – как. Ясно одно, сверху вниз всё делится на ярусы – по науке высотная поясность, – между ними ручей скачет, будто горный козел. Должна получиться многотеррасная (я насчитал семь) этажерка. Первый ярус – он примыкает к долине – кусок пампы. Земли тут гектаров пятьсот, если больше, то ненамного. Гаучо сказал, что можно пасти сотню бычков и десятка три лошадей. Завезу английскую верховую породу, она мне давно нравится.
Дальше, и значит, выше, будто комок в горле, невысокий холм с пологими склонами. Холм – на откуп садовникам. Южная сторона под виноградники, остальное фруктовый сад и розарий. Здесь ветровая тень, значит, всему будет хорошо. Еще выше пояс широколиственных лесов. На опушке и поставлю резиденцию. В каком стиле, пока не думал. Вокруг немало старых деревьев – дубов, кленов, буков, много граба. Уберем валежник, выкорчуем кусты, молодняк, будут вековые деревья и газон, в общем, в английском духе”.
В следующем письме от 16 июля 1975 года: “О высотной поясности уже писал. В нашей долине всё по науке. За широколиственными лесами – хвойные. Как в Альпах – большей частью ели. Высокие, мощные деревья и стоят нетесно. За ними луга, опять же а-ля альпийские, это, если не сбился – пятый ярус. Еще выше – сотни метров каменных осыпей, а на них сверху языком наползает ледник. Между прочим, готовый горнолыжный спуск. Осталось сделать подъемник. Трасса выйдет недлинная, примерно в километр, и несложная, но для таких «профессионалов», как я, в самый раз”.
Та