Лишняя принцесса. Право первой ночи. Елена Владимировна Кармальская

      – История, друзья мои, должна быть справочником. Вас наверняка учили, что наши предки обладали великой мудростью, до которой нам далеко, – начала свой рассказ молодая учительница с блестящими синими глазами и пушистой прической, с выбивавшимися то там, то тут из строгого узла волосками.

      Ей было не более двадцати трех лет, и весь ее облик казался летящим: худенькая фигурка словно рвалась ввысь, а белые кружева на широких рукавах блузы навевали мысли о перьях или облаках.

      – На самом деле, мы должны уважать своих предков, чтить их память – но не преклоняться перед ними. Их поступки не продиктованы некой вселенской мудростью, они вели себя так, как того требовала тогдашняя мораль, которая меняется с течением времени, и должна меняться – ничего страшного в этом нет.

      Хорошенькая толстушка с туго заплетенными косичками подняла руку.

      – Луиза?

      – Я хотела спросить… – немного застенчиво теребя в руке карандаш, произнесла Луиза. – Разве моральные ценности могут меняться? Есть же вечные ценности – например, любовь…

      Произнеся последнее слово, девочка приобрела румянец свекольного оттенка и села.

      – Любовь… – учительница побарабанила пальцами по краю стола, – это хорошо, что ты задала такой вопрос, Луиза. Но была ли любовь, что воспевали наши прадеды и прабабки, той же любовью, что наша?

      Молодая женщина резко повернулась на каблуках, и глаза ее вдохновенно загорелись.

      – Вспомним классику: мужчина восхищался красотой своей возлюбленной, невинностью и хрупкостью. Но ведь красота, и тем более невинность – вещи непостоянные. Любовь наших предков не предполагала близости и взаимной поддержки: в книгах по домоводству жене предписывалось быть всегда веселой, здоровой и красивой, но мы все люди. Мы устаем, болеем, старимся… А хрупкость? Разве хрупкая женщина может быть опорой своему супругу в трудную минуту?..

      Рэй слушал урок невнимательно. Новая учительница, госпожа Анна Шерея, говорила такие очевидные вещи, словно они были не тринадцатилетними взрослыми людьми, а несмышленышами или дикарями. Отец Рэя женился на его матери, а не на первой красавице королевства, и никогда Рэй не видел, чтобы его родители оскорбляли друг друга. Спорили – да, поддразнивали – да, но не язвили, не обливали ледяным презрение, не стремились ударить по больному. Княгиня Мария была не только возлюбленной, но и другом, и бесценным советчиком для князя Эгберта.

      Старшая сестра, Лара, уже была замужем за графом Ройстедом и нянчила девочек-близнецов. Рэю не нравился сухой, мрачноватый, всегда одетый в черный, с иголочки костюм, граф, но Лара отмахивалась, что ее смешливости хватит на обоих, и на мужа не жаловалась. Любила ли она его?

      – Рэй! Я вижу, ты ушел в свои мысли, наверное, ты нам сейчас скажешь что-нибудь мудрое о том, чем отличалась любовь наших предков от современного смысла этого слова? – выдернул подростка из воспоминаний звонкий,