Сказки животных. Валерий Сысоев
лишнюю скотину, исправно платил подати. Трудно мне будет без моего медведя.
Меня решили убить.
И этот грубый, злой татарин плакал, жалея меня.
– Эх, Мишка! – говорил он. – Руки не поднимаются на тебя, на моего поильца-кормильца.
Я жалобно ревел. Мне не хотелось умирать.
В одну ночь я с такой силой рванул цепь, что разорвал губу и освободился от привязи. Несмотря на боль, я был вне себя от радости. Я влез на стену хлева, проломал крышу и убежал из деревни.
Я отыскал свою родину, но, вместо леса, вместо моего прекрасного бора, передо мною были поля с копнами хлеба. Тогда я пошел дальше и долго бродил, пока не нашел дремучего леса, уцелевшего от топора человека.
Летом я отыскиваю коренья любимых трав, хожу обсасывать молодой сладкий овес, иногда задираю скотину, отставшую от стада. Осенью я отъедаюсь так, что весь покрываюсь жиром. Зимой ложусь в берлогу, и накопленный жир согревает и питает мое тело. К весне весь жир у меня пропадает, и я выхожу из берлоги худым и голодным. Как хорошо зато и сытно весной в этом лесу!
Я был бы счастлив, если бы не люди. Но люди не оставляли меня в покое. Бедные охотники преследовали меня из-за шкуры и мяса, а богатые – ради удовольствия убить. Я жил одиноко и бродил из одного конца леса в другой. Люди меня называют «шатуном». Таких медведей, старых и хитрых, они считают самыми злыми и опасными. Да, я не поддавался ни людям, ни их собакам. Я умел укрываться, умел запутывать свои следы, и мою берлогу никто не мог отыскать.
И всю-то, всю жизнь мне приходилось спасаться от этих злых людей, так ненавидящих нас, хищных зверей. Они не желают дать нам места на земле, не желают, чтобы мы жили на белом свете. А нам тоже хочется жить.
Я стар, я слаб, я скоро не буду в силах добывать корм и скоро умру. Но я заберусь в самый глухой, недоступный угол – и люди там не найдут меня.
Медведь снова отер лапой свои слезящиеся глаза и погрузился в глубокую думу.
II. Рассказ кошки
– Вот я так была домашним животным у людей, – говорила кошка, – и если теперь живу с вами, дикими зверями, в лесу, то потому только, что мои хозяева уехали, а меня оставили, забыли. Другие люди не принимали меня, гоняли, били, не давали есть, и я ушла от них.
Летом мне тепло и сытно, но зимой холодно, и мне живется хуже, чем у людей.
О, я была когда-то большой барыней! Спала я на мягких диванах, ела жареную говядину, пила молоко и даже сливки. Хозяева, особенно их дети, меня ласкали, целовали.
В моем распоряжении были подвалы, чердаки, погреба, амбары, где я ловила мышей и крыс сколько угодно. Только с птичьего двора меня гоняли, не позволяя таскать цыплят и утят. Но я и без них была сыта. Шерсть на мне была густая, так и лоснилась от жира.
У меня были дети: пять прелестных малюток. Но из них мне люди оставили только одного, а других куда-то забросили. Мой Бишка, как его называли люди, был прекрасный серый котик, баловник и весельчак, каких мало на свете. Он даже свой хвост не оставлял в покое и ловил его, кружась на одном месте. Сначала я его прятала от людей, боясь,