Мужская жизнь. Евгений Шишкин
хреновы! Прежние революционеры, народовольцы за царём только охотились, за премьер-министром…
Лев Дмитрич встретил меня оживлённо. Непоседливый, круглый, он пустился по кабинету расхаживать – словно подпрыгивал мяч – и сразу пустился в разговоры о присоединении Крыма, о Донбассе, то потирая от ликования руки, то от какого-то неудовольствия их почёсывая. При этом он будто бы забыл про лохматого пациента-шизофреника в синей пижаме с чёрным воротом, который сидел у него в кабинете на кушетке. Пациент слушал его усердно и глядел во все глаза.
– Потом зайдёшь. Тебе торопиться некуда! Давай, давай, уходи, – наконец, сказал Лев Дмитрич больному.
Пациент подозрительно и в то же время как-то усмешливо посмотрел на доктора, сказал, указывая пальцем:
– У тебя волос на губе. Убери, он тебе врать мешает, – и захохотал.
Лев Дмитрич машинально потянулся к губам, потом тихо выругался, вскричал:
– Пошёл вон!
Пациент с радостным визгом скрылся за дверью, но через несколько секунд заглянул в кабинет:
– А у тебя соринка в глазу, – обратился он ко мне.
– Сгинь! – взвыл Лев Дмитрич. Потом почесал руки, извинительно произнёс: – Он всем так говорит. Контингент, Валя, сам понимаешь… Выпить хочешь? – живо предложил доктор и потёр ладони.
– Хочу, но не могу. За рулём. Я, Лёва, иногда нарочно за руль сажусь, чтобы соблазна не было… А если честно, выпить хочется часто, почти каждый день. Сдерживаю себя. И не похмеляюсь. Даже с сильного бодуна.
– Это правильно, – поддержал Лев Дмитрич. – Прав был брат Похлёбкин: алкоголиком никогда не станет тот, кто пьёт после трёх пополудни и не позже девяти вечера. Выходит, любая опохмелка исключается… Ты сильный, Валя, человек, а я вот слаб… Поэтому пришлось завязать совсем.
Тут я сказал ему о цели своего появления в психушке:
– Лёва, скажи как врач, как спец, можно ли вылечиться от наркоты?
Лев Дмитрич даже вздрогнул, поёрзал на стуле, спросил:
– Неужели Толик?
– Есть у меня подозрение… Какой-то он не такой. Рассеянный, взгляд блуждает… Я сегодня его застал в чужой машине. Грязная компания у них… Я не думаю, что героин, но… Что такое синтетические наркотики?
– Это суррогат. Для алкашей будто бы брага, которая не устоялась… В армию, Валёк, его надо было отправить, – вдруг сказал Лев Дмитрич и почесал свои руки. – При советской власти система была жёсткая, но верная. Молодой человек не шарахался из стороны в сторону. Ему на выбор: студенчество или армия. И там, и там контроль. Из армии приходит поумневшим, женится, семья, ребёнок и… самый опасный период прошёл. А сейчас у них ветер в головах долго гуляет.
– У меня так и было, – вздохнул я. – Сперва армия, потом институт, женился на третьем курсе… Ну а дальше ты и сам знаешь. Каюсь я, Лёва, что тогда его от армии отмазал.
– Да, Валя, я ведь и сам-то перепугался до смерти. Думаю, если вскроется, влепят по ушам…
– А мне каково было? Собственного сына… Я же после этого поседел.
Лев