Королева и лекарь. Эми Хармон
она его преследует, – и вдруг понял, что это вовсе не она.
Женщина прошла мимо, не сводя с него алчного взгляда, и Кель осознал свою ошибку. Она напомнила ему не банщицу. А Ариэль Фири. Неужели теперь в каждой женщине он будет видеть ее лицо, ее коварство? Он так и не перестал ее искать. Да, он больше ни разу не произносил ее имени и не говорил Тирасу о своих попытках, но и не прекращал их.
Задача казалась невыполнимой. Ариэль много лет обманывала его, разыгрывая преданность и клянясь в верности королевской власти, в то время как на самом деле пыталась подорвать ее. Рожденная женщиной, она могла принять облик любого зверя или птицы, перелетала с места на место и мгновенно меняла форму под стать окружению. Она становилась буквально невидимой – чтобы затем выскользнуть из тени, взять то, что хочет, и причинить вред противнику.
Ее никогда не устроила бы роль дочери лорда или почетного посла провинции. Она хотела большего, а потому увивалась вокруг Тираса и манипулировала Келем – в надежде сделать его королем и занять место рядом. Но Кель ненавидел власть, а Тирас внезапно назвал своей королевой совсем другую девушку – хрупкую птичку, чья мощь превосходила его собственную. Разоблаченная, леди Ариэль исчезла.
Кель не сомневался, что она еще даст о себе знать. И тогда он оставит роль Целителя. В каком бы облике она ни явилась, он встретит ее палачом – и не успокоится, пока не свершит правосудие.
Кель бродил до самых сумерек, а когда вернулся в гостиницу, голодный и недовольный, машинально замедлил шаги возле Сашиной комнаты. Он слышал, как она ходит за дверью, и уже думал постучаться, чтобы увидеть ее хоть на минуту, но вместо этого отправился к себе, в одиночестве съел ужин и повалился на кровать, не зная, как еще приблизить утро. Однако сон упорно не шел, и посреди ночи он вновь оказался в коридоре – как он себе объяснил, с естественным желанием проведать Сашу. Дверь почему-то была не заперта. Кель в тревоге толкнул ее и переступил темный порог. Ни свечей, ни остатков ужина, кровать пуста и аккуратно заправлена.
Саша стояла у окна, окутанная водопадом собственных волос. Занавеси были широко распахнуты навстречу лунному свету. Казалось, она чего-то ждет, хотя Кель не мог сказать, чего именно. Когда дверь захлопнулась, она вздрогнула, и Кель нахмурился.
– У тебя дверь нараспашку. Мы больше не в пустыне, Саша. Мы на берегах Инока, и здесь полно проходимцев, которые спят и видят, как бы тебя умыкнуть.
Саша не сводила взгляда с луны, но обернулась, стоило ему заговорить. Она быстро дышала, словно была напугана, и смотрела на него глазами такими огромными, что он подумал, будто уже опоздал, будто кто-то или что-то уже причинило ей вред.
– Саша?
Та глубоко вздохнула и без малейшего предупреждения стянула платье через голову, оставшись нагой в потоках лунного света: светлая кожа, тронутая розовой краской грудь, изящно вылепленные бедра и длинные ноги – совершенная мягкость, отданная на откуп ночи. Кель мог бы броситься ей навстречу – просто