Иван Васильевич. Профессия – царь!. Михаил Ланцов
наше приняли с добром…
– Ты что несешь! – воскликнул Андрей Михайлович Шуйский[9]. – Ты хоть понимаешь, каких трудов стоит доставить товары до Холмогор?!
– А ты знаешь, что бочка дегтя, отбывшая из Новгорода, прибывает в Лондон, подорожав в несколько раз? В Ливонии местные берут большую долю в перепродаже. Потом купцы из Ганзы. Датчане пошлины дерут нещадно за проход через их проливы. Да еще и пираты Готланда злодействуют, вынуждая задирать цены купцов заморских из-за непомерных опасностей.
– И нам что с того? – фыркнул он, немного остыв.
– Если англичане на своих кораблях станут сами ходить до устья Северной Двины, а мы им туда товары сплавлять, то в выгоде останемся и мы, и они.
– Чего это?
– Так мы цену поднимем, а им все равно дешево будет. Дешевле, чем у ганзейских купцов, покупать товары наши.
– Полоумная… – процедил Андрей Михайлович, но уже больше под нос. Однако его за плечо схватил Василий Васильевич Немой и характерно так сверкнул глазами, давая понять, чтобы унялся. А потом повернулся к Елене и спросил:
– Андрей прав. До Холмогор путь безлюден и дик.
– О том с вами и хочу совет держать, – сказала она и посмотрела ему в глаза. Немой кивнул, мол, продолжай. – В Вологде амбары поставим. Южный порт будет. Свозить будем со всех сторон круглый год товары туда разными путями. Какие на санях, какие на стругах. А по весне спускать по реке к Холмогорам. Путь неблизкий. Посему каждый дневной переход острог малый ставить надобно. А при нем лавку справлять, дабы расходы отбивала, торгом с местными. Северный порт с амбарами встанет в Холмогорах. Да сильный острог с пушками ниже по течению срубить надобно, чтобы прикрыть торг от лихого люда.
– Дорого это. Мнишь? – смотря на нее, все тем же давящим голосом произнес Немой.
– Дорого, – кивнула Елена с достоинством. – Посему и предлагаю создать Северодвинское товарищество. Каждый жаждущий может войти в общее дело. Иванову сотню[10] пригласим. Они и деньгами поделятся. Им же с торга и выгода большая. Кому, как не им, шевелиться? Но и нам тройная польза. С одной стороны, отдушину откроем для торговлишки и найма мастерового люда. С другой – у Новгорода спеси поубавится. С третьей – такой путь караванный оживит промысел поморский, спрос на сало, кожу и зуб зверя морского поднимет. Соль, опять же, и рыба соленая. Главное – путь проложить, а там дело пойдет.
– А чего Англия? – буркнул Андрей Михайлович. – Чего не Дания?
– У Дании старые отношения с Ганзой и орденом. Один Бог знает, как переговоры сложатся. А в Англии король их с папой римским повздорил. Не желает признавать его главой христиан. Так что с латинянами у короля распря, что нам только на руку. Мы ведь тоже с латинянами не лобызаемся. Более того, мы ему не только торговлишку мехом, пенькой, дегтем, воском и прочим предложим, но и пожелаем упрочнить отношения союзом брачным. У него дочь младшая есть, Елизавета. Вот ее сын мой старший и посватает.
– Так он ее и отдал… – усмехнулся Иван Васильевич
В 1534 году он пытался «отъехать» в Литву. По приказу Елены Глинской был брошен в тюрьму. Освободили его в конце сентября 1537 года по ее же приказу и совету сына.
Иванова сотня – самая значимая купеческая гильдия Новгорода и всей Руси.