Фельдмаршал в бубенцах. Книга вторая. Нина Ягольницер
до столь непоправимой крайности. Как же на самом деле погиб пастор?
Орсо же усмехнулся, но усмешка его была полна горечи:
– Мера выносливости у каждого своя. И порой можно от избытка усердия перегнуть палку.
Доминиканец поморщился, будто кондотьер сказал вопиющую пошлость:
– Эта мальчишеская ретивость, Орсо, вам как минимум не по годам.
Полковник же оскалился:
– У меня и без того хватает грехов, чтоб терзаться одним лишним.
Руджеро сдвинул брови и уже набрал воздуха, но в этот миг дверь снова распахнулась, впуская дрожащую полосу света, а голос лакея возвестил:
– Ужин подан, господа!
Глава 5. Как использовать людей?
За окном тускло светила луна, похожая на кусок залежалого сыра. Годелот, по-турецки сидя на койке, штудировал докторскую рукопись. Она содержала от силы полсотни листов и была уснащена множеством рисунков, но продвигался шотландец медленно, поскольку едва ли не каждый абзац заключал в себе очередную невероятную выдумку.
Поначалу Годелот сгоряча решил, что автор – обычный врун с отменно подвешенным языком. Но не зря же доктор Бениньо так превозносил нелепую книжонку… Кроме того, еще отец однажды поведал Годелоту, что Земля имеет форму шара – так утверждал капитан, под командой которого Хьюго в молодости совершил немало подвигов. Впрочем, при вопросе о подвигах отец поскучнел и быстро перевел разговор на другое…
Но автор с забавной фамилией Коперник подтвердил странный рассказ отца насчет шара, и это уже внушало некоторое доверие. Однако далее шла сущая околесица. Оказывается, Земля вращалась вокруг Солнца, хотя глаза всегда говорили Годелоту иначе. А звезды вовсе были огромными и раскаленными, но гнездились где-то в несусветной дали, потому казались такими крошечными и не давали ощутимого тепла. Впрочем, в это поверить было проще, ведь даже часовня в Кариче казалась сущей букашкой, если глядеть на нее с холмов близ леса.
Около двух часов ночи любой свидетель, случайно заглянувший в каморку Годелота, немедля уверился бы, что шотландца постигло помрачение. Посреди комнатенки на табурете стояла свеча, изображавшая Солнце. Развешанные на стенах камзол, шляпа и мушкет, а также в причудливом беспорядке лежащие на полу сапоги и перчатки означали звезды и планеты. Сам же Годелот шагал вокруг «Солнца», вращаясь вокруг собственной оси и представляя собой земной шар.
Это странное занятие оказалось невероятно увлекательным. Рассматривая иллюстрации в рукописи и пытаясь вообразить описанный там невероятный мир, Годелот едва замечал, как летит время. Сон сморил его лишь под утро, когда было сожжено несколько свечей, а рукопись дочитана до последней страницы…
…Той ночью, однако, худо спалось не одному Годелоту. На утреннем построении Марцино, мрачный, словно грозовая туча, поочередно оглядывал однополчан, а перед самым завтраком подошел к шотландцу.
– Здорово,