Еще один простофиля. Джеймс Хедли Чейз
я. – Хочу убедиться в том, миссис Мальру, что она знакома с вашей идеей и одобряет ее.
Реа метнула в меня недовольный взгляд.
– Конечно одобряет, – сказала она. – На что вы намекаете?
– Я желаю услышать это из ее уст, – сказал я, сел и продолжил исключительно для магнитофона: – Мое желание вполне естественно. Вы заявляете мне, что вместе со своей падчерицей планируете разыграть ее похищение. Вам обеим срочно потребовались четыреста пятьдесят тысяч долларов. Единственный способ получить эту сумму от вашего мужа – это имитировать киднеппинг. За мое содействие вы обещаете мне пятьдесят тысяч.
Сделав паузу, я снова заговорил:
– Киднеппинг карается смертной казнью. Я хочу быть абсолютно уверен в том, что ваша падчерица знает, что делает.
– Конечно знает… она не ребенок, – нетерпеливо сказала Реа.
– Вы убеждены, что ваш муж не заявит в полицию? – спросил я.
Она забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
– У вас природный дар тратить попусту время, – сказала она. – Мы это уже обсуждали, не так ли?
Я был удовлетворен. После этой короткой беседы в случае неприятностей ей не удастся разыграть удивленную невинность.
Я взглянул на часы: половина десятого.
– До разговора с вашей падчерицей я не обсуждаю это дело и не занимаюсь им, – сказал я.
Реа зажгла сигарету.
– Я попросила ее прийти, но она редко меня слушается. Не силой же мне было ее сюда тащить? – сказала миссис Мальру.
Я услышал чьи-то шаги.
– Может, это она, – сказал я. – Посмотрю.
Я прошел к двери и открыл ее.
Внизу, возле ступеней веранды, стояла девушка. Она смотрела на меня.
Несколько секунд мы не спускали глаз друг с друга.
– Привет, – сказала она и улыбнулась.
Одетта Мальру была миниатюрна и прекрасно сложена. Легкий белый кашемировый свитер и джинсы, расцветка которых напоминала шкуру леопарда, подчеркивали ее формы. Волосы цвета вороного крыла, как у Нины, разделенные посередине пробором, эффектно спадали на плечи. Мертвенно-бледного оттенка лицо сужалось к подбородку. На вид ей могло быть от семнадцати до двадцати пяти лет. У нее были голубовато-серые глаза, маленький вздернутый носик, небрежно накрашенный малиновой помадой рот. Она казалась олицетворением развращенной молодости. Подобные экземпляры – дерзкие, непокорные, во всем разочарованные, сексуально распущенные, не имеющие цели в жизни – частые гости в судах по делам несовершеннолетних.
– Мисс Мальру?
Она усмехнулась, потом стала медленно подниматься по ступенькам.
– Вы, должно быть, и есть Али-Баба. А где же сорок разбойников?
– Заходи, Одетта, – позвала ее Реа. – Побереги остроумие для своих дебильных приятелей.
Девушка наморщила носик, скорчила гримаску, потом подмигнула мне. Вызывающей походкой она прошла в коттедж.
Ее аккуратные маленькие ягодицы вихляли из стороны в сторону.
Я прикрыл дверь и вспомнил о магнитофоне. Пленки хватало на