Драйв, хайп и кайф. Дарья Калинина
с тяжелым и одновременно пустым взглядом, наглой улыбкой и бледным помятым лицом. Плечи и грудь его были богато разукрашены татуировками.
– В кого он превратился!
– В того, кем и стал.
– Сколько же лет прошло с тех пор, как я его видела в последний раз? – задумчиво произнесла тетя. – Лет двадцать пять, я думаю. Тогда он еще вполне прилично выглядел. Но, конечно, Галка много для этого делала.
Оказывается, после разъезда бабушка не прекратила помогать пасынку. Каждую неделю она моталась к нему с авоськами, полными продуктов. Когда настроение у пасынка было хорошее и он был трезв, то Коля позволял женщине остаться, прибрать его квартиру, приготовить ему обед.
– В такие дни мама домой возвращалась в хорошем настроении. Говорила, что сердце у нее спокойно. Хотя бы несколько дней Коля будет сыт. Ведь приготовить даже самую простую еду из принесенных мамой продуктов он ленился. Думаю, что иногда мама подкидывала ему и деньжат, но вряд ли часто, деньги всегда уходили у Коли сквозь пальцы слишком быстро. Он их пропивал прежде, чем мама успевала доехать до дома.
Во время очередной отсидки пасынка именно его мачеха оплачивала коммунальные счета, возила передачи в СИЗО, потом отправляла в колонию посылки с чаем, сигаретами и всем прочим, что было необходимо.
– Мы с папой ругали маму. Говорили, что не нужно это делать.
– И я тоже так считаю! И Гале всегда говорила.
– Но мама считала, что это ее крест. Что это и она тоже виновата в том, что Коля получился таким.
– Не мне судить, но благодарности вы от Коли не дождались.
– Это точно. Когда мамы не стало, я сообщила об этом Коле. И первое, что он спросил, кто теперь будет оплачивать ему «грев». Я сказала, что могу я. И пару раз отсылала ему передачи, но он все время требовал еще и еще. Потом стал требовать деньги. Сказал, что задолжал за коммуналку, что я должна заплатить, потому что иначе управдом грозится его выселить. Я отказала, потому что раньше уже давала ему деньги на оплату коммунальных платежей. И куда Коля дел эти деньги? Он их пропил. И сколько еще раз я буду ему давать? Я отказала. Он начал угрожать. И я прекратила общение с ним. Не знаю, выселили его из квартиры или нет, с тех пор я с ним больше не общалась.
– И ты поступила совершенно правильно, – уверенно произнесла Елизафета Федоровна. – В конце концов он взрослый человек, пусть живет своим умом. Сколько он еще будет ехать за наш счет? Вот я с самого начала заявила Галине, что от меня ее пасынок ничего не дождется. Она что-то болтала про милосердие и всякую такую ерунду, а я ей ответила, что милосердней было бы вообще его уничтожить. Такие паразиты только отнимают соки у здоровых членов общества. Забирают у них силы, которые в противном случае можно было бы потратить на созидание чего-то полезного. И я оказалась права! Уверена, что ранняя смерть Гали – это следствие перенесенных ею страданий в очередях на свидание и передачу. Она мне рассказывала, как ей иногда приходилось стоять по несколько часов на морозе или под проливным дождем и на ветру, прежде чем она получала возможность