Злая память. Книга первая. Кавказ. Олег Колмаков
чудесным образом перевоплотившийся в лебедя, он вернется и поставит этот тихий волжский городишко «на уши». Все те, кто когда-то отвергли его любовь и дружбу, будут теперь носить его на руках. А необузданное воображение, уже рисовало ему шикарный «Мерседес»; дорогие костюмы, сигары; двухэтажный особняк на берегу реки, рядом с музеем самого Ленина.
А почему бы, собственно, и нет? Ведь Володя Михайленко, точно так же, как и его тёзка (вождь мирового пролетариата), поначалу был вовсе не понят своим окружением. Зато чуть позже, и тот и другой просто обязаны были прославить своими именами городок, именовавшийся в позапрошлом веке, как Симбирск.
В предполагаемом особняке, Михайленко обязательно установит камин. Будет там и кресло-качалка, и непременное изобилие голых женщин, готовых сиюминутно исполнить любой каприз нового хозяина жизни.
До той заветной мечты, оставалось совсем немного – один-два года безупречной службы, на едва переносимом Михайленко, дальнем объекте.
Уходя со своими людьми в горы, Салман полностью погрузился в свои мысли.
Узнав о назначении Князеве, о его майорских погонах и, очевидно, благополучной карьере бывшего сокурсника, полевому командиру было по-своему обидно за своё нынешнее положение партизана-контрабандиста.
Однако, вовсе не это тревожило сейчас Даудова. И уж тем более, не мысли о войне или предстоящих боевых операциях против «федералов». Разговор с Михайленко мысленно вернула чеченца в те золотые годы, когда он был ещё молод, когда служил в Советских вооружённых силах, когда всё было для него просто и предопределено на несколько лет вперёд.
Ностальгия? В определённой степени, да.
Вспоминал он сейчас о многом. И тем не менее, наиболее острые и самые волнительные воспоминания были связаны у Даудова с началом девяностых. Помниться, осенью 91-го, отправляясь в отпуск на свою родину, Салман задержался в Грозном на пару деньков.
Подобного тому, всеобщего восторга и радости за своих земляков, как в сентябре девяносто первого, Даудов видимо уж никогда более не испытает. Ведь в тот период и в буквальном смысле на его же глазах, писалась история небольшого горного народа.
События, в некогда спокойном Грозном развивались в том сентябре стремительно. Толпы митингующих требовали немедленной отставки прежнего руководства республики. В чеченскую революцию вливались всё новые и новые силы. Мятежным духом заражалось всё больше и больше людей. В их числе был и Салман. Его душа пела, а духовному воодушевлению, казалось не будет конца.
Именно там, в революционном Грозном, Даудов и стал невольным свидетелем событий, благодаря которым впоследствии, коренным образом изменилась его судьба. Отряд Руслана Лабазанова захватил грозненский следственный изолятор, выпустив на свободу около двух тысяч заключённых. В те самые минуты будущий полевой командир окончательно и бесповоротно проникся новыми