Кадетки Академии национальных сил. Елена Александровна Помазуева
вещей.
– Рад, кто это? – спросила шепотом, расширенными глазами от удивления.
– Ник, мой дворецкий, – спокойно ответили мне.
– Что значит твой?
– Это мой дом, – широким жестом показывая вокруг, сообщил Рад.
Наверное, родители очень богатые, вот влипла. Надо отсюда драпать, и срочно.
– Рад, мне пора, завтра утром пробежка, построение, – стала тактично высвобождаться из его рук.
– А шампанское? Ты мне обещала допить его вместе со мной, – привели мне аргумент.
– Допьешь еще с кем-нибудь.
– Его нельзя оставлять, выдохнется, пропадет весь вкус, – просветили меня.
– Ладно, допиваю и ухожу, – решилась на отчаянный шаг.
– Разумеется, – распахнули передо мной дверь в комнату, размером во всю родительскую квартиру.
Три стены комнаты были стеклянными, как впрочем, у всех кто жил в Артензе. Все наши дома были сферами и находились в космосе, передвигались между ними на битерах, или вот как этот богатенький Рад на батартах. Для бедных были многоквартирные таунари. Квартира родителей, где иногда ночевала я, была в районе обеспеченных горожан. Так вот комната, в которую меня ввел Рад, была размером с их квартиру целиком. На полу лежал огромный, просто гигантский ковер нежно зеленого цвета, так напоминавший мне траву в саду моей бабушки. Стол, огромный диван и рядом с ним три кресла, подозреваю из натуральной кожи, стоимость баснословная. Были тренажеры, рабочий стол, книжные шкафы стояли вдоль глухой стены.
Рад подошел к рабочему столу, на пульте стола нажал сенсорные кнопки, и зазвучала музыка. Нежная и лиричная, романтичная, пел француз. Рад достал бокалы из шкафа, налил в них шампанского и подал мне.
– За тебя, Зайка, – поднял свой бокал Рад.
– За тебя, Рад, – ответила ему.
Пока француз что-то нежно напевал, прошлась вдоль шкафов с книгами. Издалека приняла их за привычные мне фонокниги, но в близи они оказались настоящими, бумажными. Жуткий раритет, стоит баснословно дорого, впрочем, я уже поняла, что в этом таунари дешевого ничего нет. Аккуратно стала просматривать книги, бережно перелистывая страницы. Много было художественной литературы, но достаточно много технической, хотя вся информация в них безнадежно устарела. Так было интересно рассматривать бумажные страницы, вдыхать аромат книг, что я напрочь забыла, где нахожусь.
– Зайка, а давай на брудершафт? – вывел меня из созерцания голос Рада.
– Давай, – согласилась, не особо слушая вопрос, как раз углубилась в чтение книги по аэродинамике, написанной в двадцатом веке.
Рад подошел ко мне, налил шампанского мне в бокал, поставил бутылку на столик.
– Только пьем до дна! – предупредил он меня. Пожала плечами, до дна так до дна, быстрее уйду отсюда, хотя книги притягивали.
Рад обхватил мою руку кольцом, держа в ней бокал, и преподнес к губам, ожидая от меня такого же жеста. Я прикоснулась к краю бокала, приподняла его и стала медленными глоточками смакуя пить шампанское, вкусно же. Сквозь ресницы смотрела,