Экспедитор. Оттенки тьмы. Александр Афанасьев
мразь с его навыками, жестокостью и полным отсутствием совести где-нибудь во Франции хозяйствовала бы на половине территории страны. А тут он такой же, как и все, в стране мудрых змиев, перепробовавших все яблоки со всех яблонь до единого. Он – не более чем еще одна мишень в снайперском прицеле. Человек, который рискует жизнью, так же как и все.
– Круто солишь.
– Так мне – хлебать.
– Про Камбарку много народа знает?
– Пока немного.
Бывший мент помолчал, претерпевая гнев. Эта мразь – не любит прогибаться даже по мелочам, я это знаю. Так что мстить мне потом будет с особой изощренностью. Но пока прогнуться приходится. Потому что дело. И тот факт, что он прогибается, сам по себе свидетельствует о масштабе ставок в игре.
– Я так понимаю, в Украине твой личный интерес есть.
– Оно так. Как ты правильно сказал – хватит работать на дядю.
– А в Камбарке?
Я помолчал.
– Там моего личного интереса нет. Что и плохо.
Мент снова помолчал.
– На что претендуешь?
– Три.
– Это до фига. Я столько не имею.
– Я вашего оборота не знаю.
– Давай так – сто.
– Сто – чего?
– Ну – долларов.
Я иронически поднял брови.
– Издеваешься. Я тебе не мальчик-колокольчик с площади динь-динь. Хочешь, кстати, понять, где вы прокололись?
– Ну?
– А на хрен было в Камбарку бронированный «Субурбан» тянуть? Что – крузером не обошлись бы?
– С..а.
Я просек еще одно – Забродин не их подчиненный, он в деле как равный, почему-то имеет возможность им диктовать. Скорее всего там тоже не дураки и понимали, что такую машину светить не стоит. Но Забродину вожжа под хвост попала – так иногда бывает. Вот и получили… то, что получили.
– Влад. Я вот чего скажу. Не надо идти на поводу у тех, кто вконец обурел, – усугубил я.
Бывший мент хрустнул пальцами.
– Сами разберемся.
– Ну, разбирайся. Давай так – поставь перед своими вопрос – если я с Забродиным порешаю, на что я смогу претендовать? Я не такой обуревший, края знаю. Мне тачкой сверкать не надо, я себе и так цену знаю. Не в казарме родился.
Забродин голоден – это его и погубит. Я таких людей знаю, они уязвимы. Это люди, которые родились на самых низах, в детстве недоедали – и теперь нажраться не могут. Им именно такая тачка нужна, именно для того, чтобы доказать самим себе, что они могут себе это позволить. На этом и сгорают…
– Это не мне решать.
– Так решайте. К тому времени, как я вернусь.
Мент снова молчал, пережидая гнев. Потом кивнул.
– Услышал.
– А что насчет Воткинского шоссе? – напомнил я. – Там тоже надо решать. Смысла лить кровь из-за непоняток я не вижу. Равно как и нам – переходить на Самарский и Ульяновский торг.
– Чтобы вы понимали, я там уже был.
– Косяк