Школа спящего дракона. Злые зеркала. Кира Измайлова
это было непростым и долгим, а обмануть разум двоих людей одновременно не сумел бы и величайший волшебник! Просто потому, что в зеркальных миражах каждый видит свое, каждому нужны его собственные грезы и мечты…
Двое не могут мечтать одинаково, желать одного и того же, даже если это любящие супруги или близнецы, а значит, для каждого придется придумать отдельную иллюзию. Но и так непросто создать для кого-то волшебный мирок, куда он будет заглядывать через зеркало, отрешившись от забот. А сотворить такой сразу для двоих, да чтобы ни один из них не заметил неладного, чтобы чужие фантазии не вошли в диссонанс с его собственными… Чего доброго, посмотревшись в одно и то же зеркало, люди поспорят о том, чье видение лучше, и вся затея пойдет насмарку!
И еще – это слишком сложный способ убийства супругов Эдор, мелкопоместных дворян (если выражаться в привычных Вере терминах), которые и при дворе-то бывали только по большим праздникам или какой-то серьезной надобности. И тем более не объясняло смерти их сыновей.
«Не представляю, как такое возможно, – ответила Шегарин на последнее эмоциональное послание Веры. – У нас есть легенды о зеркалах, способных понемногу отбирать жизненную силу у того, кто слишком часто смотрится в них. Если он не бросит эту привычку, то рано или поздно поменяется местами со своим отражением: оно шагнет из зазеркалья в реальный мир, заменив оригинал. Этот несчастный навеки останется за стеклом, если не найдется кто-то, способный не просто распознать подмену, но и совершить обратный обмен, а таких умельцев в нынешние времена и не сыщешь…»
– А это бы объяснило исчезновение духов, – сказал Керр, дослушав сообщение вместе с госпожой.
– Пожалуй, вот только взамен никто не явился, – покачала головой Вера. – Если бы Сатт и Камиста остались живы-здоровы, но принялись вести себя иначе, чем прежде, тогда был бы резон заподозрить подобное, пусть это всего лишь сказки, но…
– Но они умерли, – пробормотал он. – Уж прости, Ран, что вспоминаем об этом то и дело, только иначе никак.
– Я не чувствительная девица, – отозвался тот. – И с родителями не разговаривал с тех самых пор, как ушел из дома и стал Гайя. Виделся – это да: господин Гайяри должен был убедиться, что у меня не осталось невыполненных обязательств перед семьей, а потому свел нас лицом к лицу…
– Выслушал их упреки и махнул рукой?
– Нет, это отец махнул на меня рукой, – сказал Ран. – По-моему, он даже рад был, что не придется устраивать мою судьбу. Тем более я сам ее уже устроил, благодаря господину Гайяри.
– И госпоже! – напомнил Керр.
– Госпожа – это уже потом, – не согласился тот, – сперва-то я был обычным Гайя, как и ты. Нам ведь не сразу поручили это самоубийственное занятие!
– Что-что ты сказал? – поинтересовалась Вера.
Мужчины притихли, как нашкодившие мальчишки. Физиономии, во всяком случае, были очень похожими. Вера бы не удивилась, узнав, что они напропалую сплетничают о хозяйке