Чертов дом в Останкино. Андрей Добров
штаны и теплые вязаные чулки с толстыми башмаками.
– Ты кто? – спросил Крылов.
Человек повернулся, лицо у него было как обезьянья мордочка.
– А! Барин! – улыбнулся совершенно незнакомый Ивану Андреевичу человечек. – Постельку стелю. Сей же момент будет готово. Уж и выспитесь вы на перинке-то. Я перинку с собой привез – чистое облачко, а не перинка. И простынки на ней – свежайшие, я их водичкой розовой сбрызнул – как в саду, ей-богу, будете, как в райских кущицах. А велите еще чего, так я в соседней каморочке буду – вы только в стеночку кулачком стукните, я уж тут как тут.
– Ты кто такой? – зарычал Крылов. – Откуда ты взялся и чего делаешь в моих кущицах? То есть в моей комнате?
– Постельку стелю, – продолжала эта очеловеченная обезьянка, совершенно не реагируя ни на тон, ни на смысл вопроса.
– Забирай свои сундуки и убирайся, кто бы ты ни был! – крикнул Крылов.
«Обезьянка» сжался, как будто опасаясь, что Иван Андреевич сейчас набросится на него и задавит своей массивной фигурой. Его рука метнулась внутрь кафтана и вынула сложенный вчетверо листок бумаги.
– Черт тебя побери, – пробормотал Крылов, чуя неладное. Он взял бумагу и, развернув, прочитал:
«Дорогой Иван Андреевич! Нам передали, что ты так срочно покинул столицу, что вынужден ехать без удобств и прислуги. Это негоже, чтобы человек при такой важной миссии испытывал всяческие невзгоды. Потому мы посылаем тебе в услужение нашего человека Гришку Потапова. Держи его при себе, а жалованья не плати – мы после с ним сами сочтемся. Только корми его да давай место подле тебя. Гришка человек надежный, нам служил хорошо и тебе послужит не хуже – в том ему дано особое указание. А ежели ты его задумаешь прогнать от себя, то сделаешь тем для нас сильную обиду, которой мы не простим».
Внизу стояла подпись: «П. Зубов».
Крылов дочитал, сунул бумагу себе в карман, дошел до стула и тяжело сел на заскрипевшее сиденье. Он долго смотрел на обезьянку, а тот – на него – немного виновато, но в то же время с затаенным озорством.
– Понятно, – сказал наконец Иван Андреевич. – Платон Александрович, конечно, умеет подходец найти.
– Умеет, умеет, – кивнул Гришка.
– Так ты, стало быть, зубовский шпион?
Обезьянка пожал плечами:
– Мы люди маленькие. Нам что приказывают, то мы и делаем. Так и тебе, барин, приятненько – уж услужу как могу, живота своего не пожалею.
Да, подумал Крылов, ведь и не прогонишь этого мелкого беса, как давеча Агату Карловну, шпионку Безбородко. Тут тебе просто приказывают – на тебе надзирателя, а если откажешь – тебе же хуже.
– Ладно, черт с тобой, – махнул рукой Крылов. – Я пойду пока прогуляюсь.
– Куда? – быстро спросил Гришка.
– На кудыкину гору! – отрезал Крылов и вышел, хлопнув дверью.
Афанасий уже сидел на козлах.
– Ты его знаешь? – спросил Крылов.
– Кого?
– Этого… камердинера. Гришку.
– Знаю, – ответил кучер. – Человек Платона Александровича.
– А