Мечтатели. Книга первая. Марсианские хроники. Сергей Геннадьевич Лысков
даче, – сидя в инвалидной коляске, ответил Дима и достал из кармана ручку. – Где подписывать? – спросил он.
– Хорошая квартира, зря ты ее продаешь, как другу говорю, – Сергей пытался отговорить Дмитрия. – Родительский дом, как-никак. Пахан твой, царство ему небесное, столько сил вложил в него.
– Серега, решено, мне деньги нужны.
– Зачем так много? В центре города – двухкомнатная квартира, ты можешь одну комнату сдавать и жить, как у Христа за пазухой.
– Тебе это не понять, – ответил Дима и подписал документ о продаже.
– А, все же? – собрав бумаги и положив их в коричневую папку, спросил Сергей.
– К звездам хочу! – улыбаясь, ответил Дима.
– Каким, на хрен, звездам? – рассержено спросил Сергей.
– Марс, Венера, Юпитер, – вполне серьезно ответил Дима и подкатился к окну.
– Очнись, Димка! Ты уже не ребенок! Невозможно изобрести вечный двигатель. Ты вырос, Дима, ты уже взрослый, очнись! Те детские шалости закончились, это была просто игра. Наша деревянная ракета, даже со всеми магнитами города, не взлетела бы на миллиметр, и дело не в том, что ее сожгли пацаны с Брода, она бы не полетела, Дима! Это невозможно! Это реальная, жестокая жизнь, а твои безумные детские мечты, они неосуществимы, – на секунду Сергей остановился, посмотрев в глаза Дмитрию. – И, кстати, твои Марс, Венера, Юпитер – это не звезды, а планеты, – иронично подметил он. – Уж поверь мне, человеку с дипломом астрофизика в прошлом.
– А я там все равно буду, астроном из прошлого, – посмотрев ему в глаза, ответил Дима.
Сергей ничего не ответил на это, он просто еще раз прошелся по квартире Дмитрия, а уходя, поинтересовался, сколько ему нужно будет времени на переезд. Дмитрий попросил две недели, но управился за десять дней.
На даче Дмитрий Астров создал целую лабораторию. С каждым днем он медленно, но приближался к своей цели: все необходимые микросхемы и детали были куплены на вырученные средства, и потихоньку все задуманное приобретало форму. – Ваше здоровье, Валентина Николаевна, – Дима поднял бокал с янтарного цвета жидкостью, пахнущей ячменем. – Кто бы мог подумать, что ваши уроки мне пригодятся, Трынделка, – он как-то по-особенному, с уважением, произнес последнее слово.
И тут же вспомнились нудные уроки по физике, и то, как Валентина Николаевна три шкуры с них сдирала во время контрольных работ по физике. И ее пятиминутки, это когда за пять минут до конца урока «Трынделка» делала блиц-опрос по всем пройденным темам, всегда оставляя шанс получить еще одну пару за урок. Знаете, кажется, вроде пронесло: не спросили и не вызвали к доске, ан нет, на блице попадешься, и пара обеспечена. Дмитрий в аттестате имел «четверку» по физике, хотя эта «четверка», пожалуй, была бы «шестеркой» у любого другого учителя по физике. Валентина Николаевна любила говорить: «Физику на «пять» знаю только я и Эйнштейн, ваша же участь – все, что ниже».
Дима в тот день праздновал окончание теоретической части вечного