Факел сатаны. Анатолий Безуглов

      – Ждем твое заключение, – поторопил Гарнич-Гарницкий бывшего зэка.

      – Якорек как якорек, – пожал плечами тот. – Такие штуки любят моряки. На воле.

      – Это мы и без тебя знаем, – подначил Егора Ивановича капитан.

      Его слова задели хозяина квартиры. Он снял рубашку и майку. Денис едва сдержался от восклицания: на дряблом теле не было ни квадратного сантиметра без татуировок.

      И Акатов понял, почему его прозвали Эрмитаж. Ходячая картинная галерея, да и только!

      – Глянь, тоже якорь, – показал Егор Иванович тыльную часть кисти левой руки. На ней был выколот якорь с фрагментом спасательного круга на фоне яхты, плывущей по волнам. И тут же слово «свобода». – Смекай: хочу быть на воле… А просто якорь ни хрена не означает.

      – Выходит, каждая картинка имеет свой смысл? – уточнил Акатов.

      – А как же, – солидно произнес хозяин. – Как ты думаешь, что означает вот это? – Он ткнул пальцем в грудь, где была вытатуирована Божья Матерь с младенцем, витающие в облаках. Фоном служил крест и восходящее солнце. Все детали были выписаны с поразительной тщательностью и мастерством.

      – Здорово! – почесал затылок Денис.

      – А-а, не знаешь, – протянул Эрмитаж, довольный. – Так вот, картинка говорит, что тюрьма – мой дом родной…

      – Накалывается только на груди? – спросил Гурий Тихонович, хотя отлично знал это. Старался для молодого коллеги…

      – Только, – кивнул Егор Иванович.

      – А это что? – расспрашивал Акатов, показав на плечо. Там был изображен тюльпан в руке, обвитой колючей проволокой.

      – Моя первая наколка, – ответил Эрмитаж. – Такую делают, если загремишь в воспитательно-трудовую колонию в шестнадцать лет. Черточку видишь?

      – Вижу.

      – Это значит, что я схлопотал полгода. А если стоит точка – один год, две точки – два. Ну и так далее.

      Егор Иванович «просветил» оперов и такими сведениями, которые нельзя было «прочесть» на его теле. Например, изображение мужской головы на фоне креста означало: человек совершил убийство; джинн, вылетающий из кувшина, – наркоман; глаза на ягодицах – пассивный гомосексуалист; пчела на половом члене – активный гомосексуалист; два тюльпана – поборник кровной мести…

      Кое-что Денису было известно, но очень многое он слышал впервые.

      Опера засиделись у Эрмитажа. И, когда вышли на улицу, Акатов сказал:

      – Основное дело, увы, мы так и не прояснили.

      – Но зато ты прослушал лекцию, которую тебе не прочтут даже в Академии МВД, – улыбнулся Гарнич-Гарницкий.

      – Это факт, – согласился лейтенант.

      Гурий Тихонович проводил его до гостиницы «Волна», где остановился Акатов. Договорились встретиться завтра.