Пьесы. Русский театр. Лека Нестерова
поиздевайся… Я тебя, щенка, за дверь выкину, там будешь гавкать, паршивец! Тунеядец!
СЕРГЕЙ. Отроду никогда не гавкал!
Сергей оглушённый бранью тестя, вскакивает и уходит в спальню.
ЯНА (недовольно). Па-А! (Убегает вслед за мужем.)
К а р т и н а 4
АДЕЛАИДА ЕРМОЛАЕВНА и САМСОН ВАЛЕРЬЯНОВИЧ
АДЕЛ. ЕРМ. (несёт в гостиную самовар). А вот и самовар… Серёжа, Яночка, папа… А где же дети?
САМ. ВАЛ. (передразнивая). А где же дети?
АДЕЛ. ЕРМ. Опять чай вдвоём… Ох!
САМ. ВАЛ. Да ну их! Знаешь, я чай тоже пить не буду… не хочу! (Уходит.)
АДЕЛ. ЕРМ. Ничего не понимаю (ставит самовар на стол и садится). Что ж это такое? Вечно их не соберёшь. (Чуть посидев, снова засуетилась: что-то поправляет, спотыкается на каких-то гильзах, находит ржавые бинты, откидывает их в сторону, пытаясь, в конце концов, навести порядок.) А что ругаться – то, все правы… а папа… когда хорошенько разобраться… и получается… что он-то, оказывается, ну, это самое, он-то и прав… он всегда прав. Ой, куда это я вазу забельшила? (Находит возле комнаты молодых.) Ах, вот она.
Из дверей комнаты слышатся голоса: «Мне это уже вот где! – Я тоже уже не могу! Я устала!»
АДЕЛ. ЕРМ. Всё не мирятся. А зачем в голову брать-то? Ну. Наговорили друг дружке, а в голову зачем брать? …Ии, батюшки, у меня ж там… (быстро уходит).
К а р т и н а 5
СЕРГЕЙ и ЯНА
Из комнаты в гостиную, решительный и взволнованный, вылетает Сергей, за ним Яна.
ЯНА. Сергей, ты куда?
СЕРГЕЙ (юродствуя). А куда это я? А? Туда? Или сюда? Куда? (Одевается, бегая из гостиной в прихожую, из прихожей в гостиную).
ЯНА. Не сходи с ума, Сергей!
СЕРГЕЙ. Яночка, ты моя, я бы остался, да… пива очень хочется… и опять же… по бабам… ну. Вот тАк! (Проводит рукой по горлу).
ЯНА. Серёжа-А! Но ведь папа прав… в конце концов… то, о чём ты говоришь, просто даже не современно, ну, не в духе времени. И слова какие-то подбираешь… как с луны, честное слово!
СЕРГЕЙ (вытаращив на неё глаза). Ах, не современно! Папа прав?! Да, не современно! А я знаю, для вас я – ископаемое. Но я вижу, кишками чувствую, как скоропостижно всё меняется, быстрее, чем труп в могиле, превращаясь в ничто! И самое страшное… что это ничто уже очень многим кажется нормой, а живое, с болью и нервами кажется чем-то инородным, не от мира сего. Да может, так оно и есть. Только я не хочу – не хочу, понимаешь? – туда, за вами! Пусть я буду с теми… кто и после своей смерти… живее всех живых (поднимает гильзу с пола и ставит её на стол).
ЯНА (с усмешкой). С Лениным, что ли?
СЕРГЕЙ. С Лениным? Нашла что ляпнуть! Ч т о живого в твоём Ленине? П а у з а. (Самому себе.) Сергий Радонежский… до сих пор по земле ходит… каждый год ему лопаточки меняют – стираются. (Замечает окровавленные бинты и бережно прибирает их в сторонку.) Для меня это и смысл!.. и надежда!.. и оправдание!.. Пусть я буду его! Современником, что мне мешает?!