Тайный вояж. Юрий Копытин

      Стоит подробнее рассказать об этом путешествии. Если к северу от Бийской крепости местность уже не представляла никаких загадок, то к югу лежала всё ещё таинственная и неизведанная телеуцкая землица. После недавно отгремевшей джунгаро-маньчжурской войны территория эта была почти не заселена, местные инородцы в страхе попрятались в труднодоступных метах, а у России после Семилетней войны и войны с Турцией не доходили сюда руки. Этим и пользовались маньчжуры, не желавшие оставлять своих новых владений и, всё ещё надеявшиеся прибрать к рукам этот благодатный уголок, присоединив его к обширной территории Цинского Китая.

      …Итак, оказавшись на другой стороне реки, казаки бросили прощальный взгляд на гордо стоящую на берегу крепость и, пришпорив коней, вскорости въехали в густой прохладный сосновый лес. Солнце уже начало подниматься от горизонта, его лучи косо ложились на лесные поляны и, отражаясь в утренней росе, зажигали мириады бриллиантов на зелёной траве. Поднимаясь всё выше, оно пробивалось через хвою деревьев и та, нагреваясь теплом лучей, источала неповторимый сосновый аромат. Всё это успокаивало и навевало безмятежные мысли, от которых путь уже не казался таким трудным, долгим и опасным.

      Ехали молча, каждый думал о чём-то своём, только Тархан с братом тихо переговаривались между собой на непонятном для казаков родном языке. Вскоре лес как-то разом закончился, и путники оказались среди лугов: куда ни глянь – кругом было зелёное море травы.

      – Вот лошадям-то раздолье – сколько зелени кругом! Видать, хороша землица! – не выдержал Фёдор Иванов.

      – Да уж, ни разу не пахана – хозяина ждёт. У вас-то, в Московской губернии, вряд ли сыщешь таких просторов, – ответил Степан Соколов.

      – Ну, у нас тоже хлебопашествуют крестьяне: и сено косят, и скот разводят, да только таких вот бесхозных угодий вряд ли найдёшь, – ревностно возразил Фёдор. – Когда теперь попаду туда? – горестно вздохнул он.

      – А ты здесь обживайся: женишься, избу поможем поставить, земли хороший надел получишь; охота, рыбалка – чем тебе не жизнь?! – подзадорил его Степан.

      Фёдор криво усмехнулся на его слова, так ничего и не ответив.

      Солнце жарило всё сильнее, поднимаясь выше и выше над горизонтом; кругом стояла тишина, и только где-то высоко в небе слышалась звонкая песня жаворонка, да Емзынак, привыкший к кочевой жизни, тихо мурлыкал себе под нос какую-то монотонную алтайскую мелодию.

      Справа голубой лентой блеснула Катунь, притягивая к себе прохладой воды.

      – Может, берегом реки пойдём? – обратился к Кузьме Ефим Назаров.

      – Да, оно повеселей будет – по бережку-то. Давай, мужики, правее! – скомандовал Кузьма.

      Проехав лугом и пробравшись через заросли облепихи, казаки подъехали к берегу Катуни. Кони сходу, не останавливаясь, забрели по колено в реку и стали с жадностью пить холодную воду. Путники соскочили с лошадей, умылись, вдоволь напились холодной водички и, взбодрившись речной прохладой, продолжили