Мелкий лавочник, или Что нам стоит дом построить. Роман-биография. Лео Шульман
ветрами у жены Хорошокина Тони были сложными. В прогнозе погоды для нее было главным направление и скорость ветра. На втором месте стояла величина атмосферного давления.
– Опять врут, ну не может быть потепления при северо-западном ветре, да еще 6 метров в секунду, да еще при падающем давлении, – спорила она с Гидрометцентром.
– Ну я же говорила, – восклицала она, когда вечером чета Хорошокиных выходила гулять, чтобы побороться с тихо подкрадывающейся старостью, – ветер-то северо-восточный.
Как она определяла в самом логове новостроек стороны света и направление ветров, дующих в большом и красивом городе сразу во все стороны, для Хорошокина так и осталось загадкой.
– Ой, спасибо, – сказала женщина в нимбе, положила холщовый мешок с иностранной надписью и большую сумку на скамейку, а сама отошла на противоположную сторону аллеи и закурила.
Мешок и сумка были набиты орехами: сумка – доверху, а мешок – наполовину. Орехи были какие-то необычные: очень большие, одинаковые и завернуты в золотую фольгу.
– А что это у вас за необычные грецкие орехи? – спросил Хорошокин закончившую перекур продавщицу. – Такие большие, одинаковые и в золотую фольгу завернуты.
– Так это орехи счастья, – нимб над головой продавщицы засверкал.
– Как счастья? – не понял Хорошокин.
– 50 рублей не деньги. Загадываете желание, покупаете орех, и все сбудется. Еще ни разу не было, чтоб не сбывалось. Это же орехи не простые, а лучший китайский сорт, привезенный прямо из Китая.
Нимб погас.
– Ничего не понимаю, – сказал Хорошокин. – А счастье-то где?
– В орехе, там лежит бумажка, а на ней все написано.
– А как я ее достану?
– Как-как, – не выдержала жена привычную хорошокинскую тупость, – расколешь орех и достанешь.
– А как я его расколю?
– Да я его расколю, каблуком, тебе дать 50 рублей?
Хорошокин достал 100 рублей.
– Что б за год набрать денег на этот чертов загородный дом, – загадал он желание, получил сдачу, три раза перекрутил в холщовом мешке орехи, взял самый нижний и отдал его и сдачу супруге. Супруга положила деньги в сумку, орех – под каблук австрийской босоножки на платформе, купленной в прошлом году в Вене, и, как Григорий Мелехов одним ударом шашки раскалывавший австро-венгерские черепа, одним ударом австрийского каблука развалила орех на две половинки. Внутри лежала аккуратно свернутая розовая как австро-венгерские мозги бумажка.
Хорошокин достал ее, развернул и стал читать напечатанное мелким шрифтом.
– Вы видите окружающий мир будто бы сквозь пелену. Расслабьтесь. Скоро она спадет, и в ваших делах наступит ясность. Не принимайте скоропалительных решений, ибо ваши нервы расшатаны.
– Расшатаются тут с этим домом, – подумал Хорошокин.
– Если хотите добиться успеха, прислушайтесь к советам начальства, скоро все изменится к лучшему.
«Вроде пока все правильно, – подумал Хорошокин, – кроме советов начальства». Хорошокин уже давно