Это лето. Иван Яковлев
немного подумал, и сказал.
– Хорошо, сколько тебе надо.
– Три тысячи, Вань. Ты милый, знаешь об этом?
– Где тебе их передать? – спросил я, не задумываясь о том что делаю.
– Давай в том самом кафе, – сказала она.
– Хорошо, через час.
Я спустил в унитазе воду, нашёл три тысячи и бросил три купюры на стол, и нисколько не сомневаясь и не задумываясь в правильности действий. Как любой пиздострадалец, я всегда руководствовался другим местом, или же словами Холмса. «Джентльмен не должен думать о риске, когда женщина просит его о помощи».
Через сорок минут, я пришёл к тому месту, где мы когда то пили кофе. Её нигде не было, ни в кафе ни на улице. Простояв ещё десять минут, я увидел со стороны парка, её медленную, но уверенную фигуру. Уяснить я не силах тогда, и не в силах теперь, отчего такие девицы, привлекали меня более чем спокойные мышки. Огнедышащий дракон с повадками суки и стервы, она меня подцепила, а потом выкинула как использованного червяка с наживки.
– Почему ты мне решил помочь? – спросила она, когда ей протянул три купюры.
– Неважно. А почему ты обратилась ко мне? – спросил я.
– Ты не задаёшь лишние вопросы, – она закурила. Глаза её были красны и пылали страстью.
Она была права. Но мне хотелось спросить и узнать, но я молчал.
– Не понимаю, что у нас не получилось, – шепнула она и выдохнула тяжело дым.
Я конечно знал, но молчал.
– Отдавать смогу по частям, иначе никак.
– Хорошо, – сказал я и она ушла туда, откуда появилась.
Возвращаясь назад, домой, я думал и думал, для чего ей они понадобились? И всё же я питал к ней самые добрые чувства, и вправду болван.
9
Долгожданная поездка к чёрному морю, отмечалась ровно через два дня. Я почти был готов. Почти. Иногда ждал вестей от Катерины, иногда просто ждал. Теория относительности работала как никогда. Отчего то мне стало дурно и тошно, порой я корил себя за неудачу, но потом отпускало, когда вспоминал о затратах.
Сумка почти была готова, я ходил в одном и том же, и не находил себе места. Телефон молчал, всё было равнодушным, и немощным. Стихи не писались, роман стал чужим и забытым. Впервые для меня родилось желание пить. Пить чтоб забыться. Пить чтоб не мучится.
Бутыли стояли не тронутые, дисциплина это главное для писателя. И если не главное, то составляющая.
Курить я решил бросить на время, хотя бы на две недели. На море. Потом, я купил в аптеке пачку презервативов с тремя кубышками, и положил в под пакет с носками. Другое дело занимало меня, каков процент финансовых средств мне необходимо было взять, на эту концессию. Тридцать тысяч, в самый раз, подумал я. Но может статься и мало. Если гулять и разгуляться на широкую ногу, и ста тысяч не хватит. Я остановился на тридцати. Отсчитал все купюры и сунул их в лопатник для больших сумм, портмоне служил для маленьких. В пределе трёт тысяч.
Ох Господи, подумал я. Несёт нелёгкая.
После полудня я занимался физкультурой, оттачивая за эти два дня своё