Рыбак. Джон Лэнган
не так. Я не могу выудить из этого опыта ничего хорошего. Тот перекресток – просто еще одно место, которого я не могу избежать. Это мой личный ад, понимаешь? Ничего не помогает. Последнее время в моей голове бродят странные мысли. Когда я смотрю на что-то – на вещи, на людей, – мне кажется, что все они нереальны. Это все просто маски, вроде тех, из папье-маше, что мы делали для одной из наших школьных постановок. Какая же это была пьеса? По-моему, «Алиса в Стране чудес», а может, и не она. Хотел бы я вспомнить эту пьесу – очень хотел бы. Все кругом замаскировано, Эйб, и вот тебе вопрос на миллион долларов – что же скрывает каждая из этих масок? Если бы я мог прорваться сквозь них, сжать кулак и разбить каждую!.. – Рука Дэна грохнула о стол, зазвенели, подскочив, наши тарелки. – Если бы у меня получилось – что бы я под ними нашел? Просто плоть – или что-то еще? Будут ли там те вещи, о которых говорил священник на похоронах? Тебя там не было, не так ли? Тогда мы еще не так хорошо знали друг друга. Красота, сказал священник. Моя жена и дети сейчас – в месте невиданной, невыразимой красоты, красоты за гранью нашего восприятия. И еще там радостно, сказал он. Бесконечная радость. Если бы я мог пробить дыру в чьей-нибудь маске, я бы увидел красоту и радость? Или у нас есть только маски – и все? Знаешь, сидя на том перекрестке и глядя, как зеленый сменяется на красный, я не думал о рае. Я думал о совсем-совсем других вещах. Может быть, Бог наш, если он есть, не так уж хорош. Может быть, он злой или сумасшедший. Или просто скучающий, или очень недалекий. Может быть, у нас тут все совершенно неправильно. Может быть, то, что скрывается за маской, уничтожило бы нас, если бы мы могли это видеть. Ты думал когда-нибудь об этом?
– Не уверен, – пробормотал я.
– Это нормально, – кивнул Дэн и, откинувшись на спинку стула, погрузился в забытье.
Сейчас я вспоминаю его слова с дрожью и думаю – откуда же он знал? Говорят, когда мозги наши попадают в переплет, у нас просыпается дальновидность. Возможно, именно это с ним и случилось. Опять же, мне следует держать в уме тот случай на Голландском ручье – все то, что мы услышали и увидели, и да поможет нам Господь. Все это, конечно, совсем не обязательно подтверждает слова Дэна. Может, говоря так, я надеюсь на лучшее… ну или становлюсь почетным членом общества верующих в плоскую Землю, выказываю закидоны в духе Поллианны[5]. Есть вещи, с которыми жить нельзя – независимо от того, правда они или вымысел. Нужно от них отречься. Отвести взгляд и не просто притвориться, что перед вами ничего нет, а забыть о самом факте увиденного. И о трусости здесь речь не идет – людская душа суть хрупкая вещь, и не всякое огненное откровение идет ей на пользу. Что нам еще остается?
Так как Дэн был явно не в состоянии доехать до дома, я уложил его на свою кровать, а сам устроился на диване. Поднять его со стула, вывести из гостиной и по коридору доволочь до спальни оказалось непростой задачкой. Он все время останавливался и выказывал желание улечься прямо на пол, а убедить взрослого мужика, сломленного горем