Дело – труба!. Наталья Александрова
вы меня своим замечательным рассказом, так что я, похоже, утратил инициативу… хотя нет, еще не все потеряно… мы вот как походим… извините, Иван Игнатьевич, но теперь вам шах…
– И правда… – расстроился старик. – Что же это такое… как же я это проглядел…
– Да, а теперь и мат!
– Ну, снова твоя взяла…
Ближе к вечеру Маркиз снова заехал на Обводный канал, в мастерскую Уха. Сам хозяин мастерской стоял посреди гаража, возле Лёниного автомобиля с работающим мотором, и слушал его с таким просветленным лицом, с каким меломаны слушают выступление знаменитого тенора на Зальцбургском фестивале.
– Ты только послушай! – обратился он к Маркизу вместо приветствия. – Как работает! Это же музыка! Да что я говорю – это гораздо лучше любой музыки!
– Хороший звук! – подтвердил Леня, чтобы не огорчать приятеля. – Теперь больше не стучит. Спасибо.
– Не стучит! – передразнил его Ухо. – Да он поет! Ты только прислушайся! Это же симфония!
– Так что – можно забирать?
– Можно, – разрешил Ухо и выключил мотор. – Кстати, я проверил по своей базе тот номер, который ты мне дал.
– Номер внедорожника?
– Вообще-то на этот номер зарегистрированы старые «жигули» выпуска девятьсот лохматого года, которым и на улицу-то выехать зазорно…
– Что? Значит, фальшивка? Ничего не узнать?
– Не спеши с выводами. Я хозяина этих «жигулей» хорошо знаю. Это дядя Паша.
– Что еще за дядя Паша?
– Да есть такой подозрительный тип преклонного возраста. У него еще несколько таких же старых машин. Так сказать, пункт проката. То есть сами машины, наверное, уже давно на свалке или разобраны на детали, но он не снимает их с учета, а их номера сдает напрокат разным сомнительным и подозрительным типам, которым не хочется светить машину с собственными номерами. Так что те, кто на тебя наехал, явно дяди-Пашины клиенты.
– Так поедем, поговорим с этим дядей Пашей, может, он нам что-нибудь про них расскажет.
– Ну ладно, давай проведаем старика. Тем более что это совсем рядом, на Двенадцатой Красноармейской.
В той части нашего города, которая располагается по сторонам Измайловского проспекта, до революции был расквартирован гвардейский Измайловский полк, один из самых привилегированных полков императорской лейб-гвардии, основанный еще императрицей Анной Иоанновной. Как водится, солдаты этого полка селились по ротам, и улицы этой слободы носили соответствующие названия – от первой роты до тринадцатой.
После революции эти улицы, не мудрствуя лукаво, переименовали в Красноармейские – первая рота стала Первой Красноармейской, вторая – Второй, и так до Тринадцатой Красноармейской. Вторичное переименование улиц в девяностые годы прошлого века не затронуло эти улицы, видимо, до них просто не дошли руки, и они так и остались Красноармейскими.
Из всех Красноармейских улиц Двенадцатая, пожалуй, самая тихая и малолюдная,