В огне. Юлия Динэра
по выходным, с пивом и чипсами, раскрошенными по полу. Я не могу купить это. Мама ушла, и вместе с ней часть меня. Может быть, она осталась где-то там в Латвии, в том доме? Не знаю. Суть в том, что нельзя жалеть о прошлом или пытаться его вернуть. Ничего нельзя вернуть, но забыть невозможно. В этом моя ахиллесова пята. Я все еще не могу забыть, ни плохое, ни хорошее. И я все еще виню в смерти мамы этого козла, сидящего рядом, и саму себя за то, что поддавалась ему.
Это произошло на следующий день после того, как она узнала о нас. Я предала ее. Я потеряла родного человека из-за мужчины, которому даже плевать жива я или мертва. Мое сердце все еще ноет, было бы проще, не появись он в моей жизни, ни тогда, ни сейчас.
15
Машина заезжает в почти безлюдный переулок, какого-то мало знакомого мне района, я думаю о том, стоит ли мне бояться. Это же Адриан, Алина. Да, черт, это же Адриан Вестардо и что у него на уме, одному Богу известно, а может, даже, ему нет.
Мы останавливаемся, водитель открывает мою дверь, я выхожу, рядом появляется Адриан.
– Держись рядом, не отходи ни на секунду.
– Где мы?
Ответа не последовало. Поправляю платье, чтобы не сильно открывало грудь, оно итак слишком вульгарно, где бы мы ни были, я выгляжу неприлично. Заворачиваем за угол. Оказываемся лицом к металлической двери, ведущей, по моему мнению, в какой-то подвал. Тогда к чему наряды? И что Вестардо собирается делать. Адриан дергает ручку двери и та со скрипом открывается, мы оказываемся в маленькой комнатушке заполненной противным желтым светом и завешенной красными бархатными занавесками. Двое высоких мужчин кивают нам. Один из них открывает большую тетрадь в твердой обложке.
– Адриан Вестардо. Дама со мной.
Мужчина в черном костюме кивает, все это похоже на эпизод какого-то криминального фильма, а само место напоминает одну из улиц Нью-Йорка, где постоянно происходит что-нибудь нехорошее. Я волнуюсь, это больше как выброс адреналина, нечто приятное и в то же время не очень. Неведение, вот что злит больше всего.
Красные занавески распахиваются перед нами, и мы погружаемся в полумрак, в легкую джазовую музыку в стиле двадцатых и сигаретный дым.
Оглядываюсь по сторонам, Адриан слегка толкает меня локтем.
– Не разглядывай. – Шипит он, продолжая идти, через огромный зал, заполненный людьми: полуголыми хихикающими женщинами, сидящими на кожаных золотистых диванчиках, мужчинами, которых они развлекают. В помещении запах не только сигарет и алкоголя, но и жуткого разврата.
– Это что бордель? – Пищу я.
– Заткнись. – Грубо отвечает он и натягивает улыбку, когда мимо проходящая девушка, на которой из одежды только короткие кожаные шорты, подмигивает ему.
– Ты притащил меня в бордель, Вестардо. – Бубню я. – Ясно, ты же извращенец. Оставишь меня здесь? В смысле я не буду шлюхой.
– Из шлюхи уже нельзя сделать шлюху, и нет я не оставлю тебя здесь. Закрой рот.
– Ээ.. ч..
– Закрой рот.
Грубиян. Хам. И он только что назвал меня шлюхой?
Какая-то