От Зарубежья до Москвы. Народно-Трудовой Союз (НТС) в воспоминаниях и документах. 1924‒2014. Коллектив авторов
и власовцы радостно спороли с формы «птичку» – нацистского орла со свастикой.
Трагедия Освободительного Движения времен Второй мировой войны состоит в том, что Гитлер готов был дать ему ход только под давлением побед Красной армии, которые, в свою очередь, делали его победу всё менее вероятной.
Немцы на одном дыхании дошли до Москвы, но главнокомандующий сухопутными силами фельдмаршал фон Браухич уже в ноябре 1941 г. понял, что на второе дыхание сил им не хватит, и поставил резолюцию «Halte Ich fũr kriegsentscheidend» («Считаю решающим для исхода войны») на предложении создать союзную с Германией Русскую Освободительную Армию (РОА) под русским командованием. Браухич видел, что без опоры на население войну до победы не довести. А готовность к сотрудничеству была огромна: сотни тысяч русских «хи-ви» служили при германских частях; инициатива создания РОА шла именно с русской стороны, от местных управ и комитетов в Смоленске, Борисове и других городах, от групп офицеров в лагерях военнопленных. Немецкие офицеры эту инициативу подхватывали и продвигали по своим инстанциям. Но фюрер – верховная инстанция – был против. В декабре он уволил Браухича, и восторжествовал курс не на сотрудничество с населением, а на его подавление, что и решило исход войны. Под оккупацией вскоре мрачно острили: «Большевики не могли из нас сделать большевиков за двадцать лет, а немцы сделали за два года».
Летом 1942 г., когда Власов попал в плен, «окно возможностей» Освободительного Движения стало быстро сужаться. Тем энергичнее старались продвигать Власова его сторонники: 3 августа он подал докладную записку, подобную той, что девять месяцев назад одобрил ныне опальный Браухич; 17 сентября его привезли из лагеря военнопленных в Виннице в Берлин, где вскоре с ним встретились представители НТС. Союз давно держал в уме образ некоего безвестного «комкора Сидорчука», который поднимет на восстание энскую часть и возглавит Национальную Революцию. Власов виделся такой возможной фигурой.
Его продвижению явно помог Сталинград: там 22 ноября замкнулось кольцо вокруг 6-й немецкой армии. А 27 декабря покровители Власова в вермахте дали ему огласить Смоленское воззвание, в марте – открыть школу пропагандистов в Дабендорфе. Школа сделалась учебным и идейным центром Движения. Не беда, полагали гитлеровцы, если русские части при вермахте будут думать, что служат России, а не Германии; но выпустить их из-под своего командования, а тем более подчинить русскому антисоветскому правительству, категорически отказывались. В расчёте на то, что миф освободительной армии со временем обретёт плоть, сторонники Власова в Группе армий «Центр» (а потом и «Север») отправили его в поездку (напоминающую предвыборную кампанию) по прифронтовой полосе, а сами заложили бомбу в самолёт, которым фюрер летел из Смоленска к себе в ставку в Восточной Пруссии. Заговорщики во главе с полковником Х. фон Тресковым намеревались в случае успеха провозгласить Власова главой русского правительства в Смоленске. Но детонатор в