Однажды на Диком Западе: На всех не хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера (сборник). Андрей Уланов
ноги и огляделась по сторонам, – стрельба затихла.
Словно бы нарочно для того, чтобы опровергнуть это утверждение, из-за вагонов в хвосте громыхнул выстрел, сопровождавшийся отчаянным, но почти сразу же оборвавшимся вскриком.
– Видимо, все умерли, – задумчиво предположила докторша и, перехватив мой полный ужаса взгляд, пояснила: – Все, кто пытался оказывать сопротивление. Лично я насчитала одиннадцать сбежавших, но, полагаю, могла видеть не всех – мне приходилось отвлекаться.
– У тебя, – пошатнувшись, я попыталась опереться рукой о мясистый зеленый ствол перед собой и тут же с визгом отшатнулась – кактус, как вообще-то и следовало ожидать, оказался колючим. Кажется, моей голове досталось куда основательнее, чем следовало из беглого осмотра Гвен, – просто талант к преуменьшениям.
– Не к преуменьшениям, – возразила вампирша, отбирая у меня пострадавшую ладонь. – Это называется эвфемизм.
– Плевать… ай!.. как это называется, Гвен. Проклятье, если я расскажу кому-нибудь, что мы вшестером перебили целую банду, меня ославят на обе Америки!
– Разумеется, – серьезно кивнула докторша. – Ведь даже те из нападавших, кому посчастливилось сохранить свои жизни, будут рассказывать либо о целой армии, устроившей засаду в поезде, либо о чудо-воинах, от которых пули отскакивали, как горошины от стены. А поскольку ты не будешь походить ни на первое, ни на второе…
– То меня сочтут хвастуньей, причем глупой, – вздохнула я. – Которая… ай!.. даже не сумела выдумать более-менее правдоподобную сказку.
– Именно, – вампирша ловко выдернула последнюю колючку и, не обратив внимания на мою жалкую попытку вырваться, щедро плеснула на пострадавшую ладонь зеленоватой, остро пахнущей жидкости из непонятно откуда возникшего в её руке пузырька.
– А-а-а-у-у-о-о! Как я теперь, а-а-а, стрелять буду?!
– Ближайшие полчаса – левой рукой! – отозвалась Гвен. – Извини, но продезинфицировать было совершенно необходимо.
– Да я по-онимаю, но от этого не ле-е-егче!!!
Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о пылающей руке, я принялась разглядывать поле боя. Картина вполне достойная кисти баталиста, с разбросанными там и сям телами и отдельными конечностями – это, похоже, работа Маккормика с его Бритвой.
Затем я разглядела среди кожаных жилетов и пропыленных рубах непривычный для этих мест темно-синий отблеск первоклассного шелка и на подгибающихся ногах заковыляла в ту сторону.
Неразговорчивому китайцу больше никогда и ни от кого не придется отнекиваться, ссылаясь на плохое знание языка – теперь у него появилась куда более уважительная причина для молчания. Понятия не имею, какую религию исповедовал он, но такого бойца наверняка охотно пустили бы за свой стол мои предки в Валгалле – вокруг него лежало четыре трупа с характерными угловатыми дырами, а само копье было глубоко всажено в брюхо пятого. Занятно… я подобрала лежавший рядом с бандитом револьвер, крутанула барабан – тупые головки пуль блеснули только в трех гнездах