Однажды на Диком Западе: На всех не хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера (сборник). Андрей Уланов
не хуже? Интересно, какими критериями руководствовались местные, давая подобную оценку?
Впрочем, беглый взгляд, брошенный мной в миску перед Рысьевым, заставил меня позабыть обо всех вопросах, кроме одного-единственного – не застрял ли этот тролль в коридоре между кухней и залом. Есть хотелось просто безумно… и я даже была почти готова не вдаваться в подробности относительно того, бегало ли это мясо на подкованных копытах или нет.
– Я изложил бармену, – несмотря на все свои аристократические манеры, Рысьев не сумел или не счел нужным удержаться от звучного чавканья, – нашу проблему. Его ответ, если отбросить вульгаризмы и прочую несущественную для нас информацию, сводился к тому, что вряд ли кто-нибудь из числа находящихся в городке сможет помочь нам в её разрешении. Единственно – он порекомендовал на всякий случай обратиться к шерифу.
– Шерифу? – удивленно переспросила я. Лично у меня это слово ассоциировалось лишь с шелестом шервудских дубов, звоном мечей, замшелой кладкой стен ноттингемского замка и тонким профилем, срисованным со старинного медальона, вольного стрелка, известного людям как Робин Гуд, а в роду Лёда его называли иным именем.
– Так здесь именуют представителя закона, – пояснил Рысьев. – Бармен предположил, что если и он не сможет помочь нам, то этого не может сделать никто другой на полсотни миль вокруг. Бармена, кстати, зовут Фредди.
– Да мне плевать, как зовут эту зеленую тушу, – прошипела Юлла. – Он сказал, где мы сможем найти этого шерифа?
Прежде чем ответить, Николай, словно не замечая полыхающих желтых глаз моей спутницы, медленно отпил пахучую темную жидкость из жестяной кружки и откинулся на спинку стула.
– Разумеется, госпожа Бриннер, он этого не сказал.
– Тогда какого…
– Он, – качнувшись вперед, резко перебил Юллу русский, – эта, как вы изволили выразиться, зеленая туша, был настолько любезен, что согласился взять на себя труд сообщить шерифу о том, что с ним жаждут увидется несколько его посетителей. Это во-первых. А во-вторых, госпожа Бриннер, на будущее я попрошу вас воздерживаться от подобных оценок… по крайней мере, пока мы путешествуем в одной компании.
– Во-первых, – язвительно отозвалась стражница, – я вовсе не жажду продолжать этот путь в одной с вами компании. А во-вторых… с чего это вы так возмутились, господин граф? Родственные чувства?
– Нет. Исключительно инстинкт самосохранения. У троллей, да будет вам известно, чрезвычайно тонкий слух.
– Если вы думаете, что я поверю, будто какой-то…
– Тише!
– Что случилось, Иллика? – после минутной паузы прошептал Николай. – Ваши чудесные ушки что-то уловили?
– Тише, – повторила я. – Слушайте… вот опять… такой нежный мелодичный звук… неужели не слышите?
– Это ветер.
До сих пор удивляюсь, как я сумела не только удержаться от подскока до потолка, но даже не вскрикнуть, когда рядом со мной словно бы ниоткуда материализовалась огромная