Перекрестный отец. Разговор о детях, о жизни, о себе. Лина Милович
что это твой ребенок. Хотя у каждого свое. Помню, один человек – мат-перемат, но пальцы веером. Берет салфетку в ресторане, сморкается. А при нем ребенок тринадцати лет. Я говорю: «Не надо, прекрати». «Да ладно, пусть учится, я сам прошел это». То есть, с другой стороны, беречь ребенка тоже нельзя, чтобы он был весь хрустальный; он тогда, как Будда, выйдет и поймет, что мир другой. Нет, он должен землю есть, должен драться. Просто существуют такие вещи, которые адаптируют к этому миру. Все эти стадии надо пройти, но нужен внутри стержень. Необходим пример родителей, который не даст права быть подлецом, негодяем, предателем, бросить девушку, не защитить друга. Все это должно быть, но при этом ребенок должен оставаться свободным человеком.
– А какой посыл вы даете своим детям?
– Я просто даю им пример, что я никому не делаю ничего плохого. Ни один человек, кто меня знает, никогда не скажет обо мне плохо. Это табу, я никогда плохо не поступал и не поступлю. Есть недоброжелательные информационные поля вокруг, но они не имеют ко мне никакого отношения. Спросите любого – моего ребенка, моего друга, моего приятеля, знакомого, моего сотрудника, которого я выгнал, – ни один из них не скажет обо мне плохое. Потому что я никогда не делал плохо никому. Я учился на этой жизни. Я понял, что порядочность важнее, я понял, что профессионализм выгоднее, что обязательность и точность дают тебе возможность получать все дивиденды.
Всему важному ты учишься в процессе – ты любил, ты страдал, ты можешь заставить любить и страдать других. Но вот последнего ты не делаешь, потому что понимаешь, что это больно. В армии надо мной издевались, когда я был молодой салага. Но, когда я стал «дедом», я никогда не позволял издеваться над детьми, которые только что пришли. Я понимал, что это больно. Тут еще многое зависит от того, насколько ты духовен. Можно ведь и так: мне было больно, я тебя заставлю дерьмо в туалете щеткой отчищать. Я никогда не позволял себе таких вещей, я учился на том, что мне было неприятно самому. Так как я христианин, из семьи глубоко верующих людей, я никогда не позволю себе такого.
– Дети видят, какой вы человек.
– Видят они меня нечасто, но я для них все равно пример позитивный. Они, конечно, переживают, когда что-то читают нехорошее про меня.
– Ваши дети – предмет вашей гордости?
– В том смысле, что ты ходишь такой носом кверху, мол, это мое достижение, – нет. Я считаю, гордиться можно тем, чего ты сам добился. Хотелось бы, чтобы мои дети были порядочными, честными людьми, желательно профессионалами. И добрыми самаритянами. Нужно гордиться, когда человек состоится как личность, а не тем, что конкретно ты в него вкладывал. Лука у меня незаконнорожденный, я не знал о его существовании пять лет. Потом выяснилось с ним, как-то наладились отношения. И вот ему на конкурс предложили поехать в Италию. Я говорю: «Ну, неплохо, давай». Деньги нужны были большие, три с половиной тысячи долларов. Даю ему, и он привозит второе место. Я говорю: «Лука, если ты будешь привозить вторые места, то нечего тогда и ездить». – «Понял, папуля». – «Ну смотри, слово