Лествица. преподобный Иоанн Синайский
и бесстрашия. Зная сие, великий апостол писал к Тимофею: Настой, обличи, запрети им благовременне и безвременне (2 Тим. 4, 2)».
28. Когда же я противоречил, представляя истинному оному наставнику немощь рода нашего и то, что, может быть, многие по причине напрасного или и ненапрасного взыскания могут отторгнуться от паствы, тогда сей исполненный премудрости муж сказал: «Душа, привязавшаяся ради Христа любовью и верой к пастырю, не отступает от него даже до крови, особенно же если она получила чрез него исцеление своих язв, памятуя сказавшего: Ни Ангели, ни начала, ниже силы… ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Христовой (Рим. 8, 38–39). Если же душа не привязалась таким образом, не утвердилась, не прилепилась, то удивляюсь, если таковой человек не тщетно пребывает на сем месте, будучи соединен с пастырем притворным и ложным повиновением». И действительно, сей великий муж не обманулся в своем мнении, но и удержал овец в своей пастве, и наставил, и привел к совершенству, и принес Христу как непорочные жертвы.
Об Аввакире
29. Послушаем еще и подивимся премудрости Божией, обретающейся в скудельных[56] сосудах (2 Кор. 4, 7). Находясь в той же обители, я удивлялся вере и терпению некоторых новоначальных и тому, как они с неутомимой твердостью переносили от настоятеля выговоры и укоризны, а иногда и отгнания, и терпели это не только от настоятеля, но и от других, меньших. Для душевного назидания спросил я одного из братий, уже пятнадцать лет жившего в той обители, по имени Аввакир, которого, как я видел, почти все обижали, а служители едва не каждый день выгоняли из трапезы, потому что сей брат от природы был несколько невоздержан на язык. «Брат, Аввакир, – сказал я ему, – за что тебя всякий день выгоняют из трапезы, и я часто вижу, что ты идешь спать без ужина?» Он отвечал: «Поверь, отче, сии отцы мои искушают меня, точно ли я монах? И как они делают сие не вправду, то и я, зная намерение их и великого отца, терплю все без отягощения и вот уже пятнадцать лет живу, имея сию мысль, как и сами они при вступлении моем в обитель говорили, что до тридцати лет искушают отрицающихся от мира. И справедливо, отче Иоанне, ибо неискушенное золото не бывает чисто».
30. Сей доблественный Аввакир, пребыв в том монастыре по моем пришествии туда два года, отошел ко Господу, и когда был при смерти, сказал отцам: «Благодарю, благодарю Господа и вас, ибо за то, что вы меня на спасение мое искушали, и я семнадцать лет был свободен от искушений бесовских». Правосудный пастырь повелел положить его как исповедника по справедливости со святыми, почивающими в том месте.
Об архидиаконе Македонии
31. Обижу я всех ревнителей добра, если погребу во гробе молчания добродетель[57] и подвиг Македония, первого из тамошних диаконов. Сей усердно работавший Господу муж однажды, когда приближался праздник святого Богоявления, за два дня до него испросил у пастыря позволения сходить в Александрию по некоторой своей надобности, обещаясь скоро возвратиться из города по случаю
Скудельных (церковнослав.) – глиняных.
В слав. пер.: