Дневник артиллерийского офицера. Борис Геннадьевич Цеханович
с личным составом не имели, были слабохарактерными и не являлись опорой для комбата. Поэтому Мелехов сколотил группу из сержантов и солдат. Физически крепкие ребята, которыми руководил только он, а через них руководил батареей. Естественно, приближённые пользовались различными поблажками и привилегиями со стороны комбата, а со своей стороны они кулаками наводили порядок и поддерживали дисциплину в подразделении. Со стороны батарея выглядела благополучным воинским коллективов, но что кипело внутри – мало кто об этом догадывался. До меня доходили слухи о неблагополучной обстановке внутри коллектива и постепенно я бы добрался и разобрался там с негативом, но не успел – началась война. Вместо уволенных офицеров назначили других уже в ходе проведения боевого слаживания. Плеханов оказался слабоватым командиром, командиры взводов, пришедшие с других частей, пока не имели достаточного опыта и влияния, чтобы сразу взять солдат под контроль и навязать свою волю. Солдаты же, быстро раскусив слабые стороны своих командиров, начали потихоньку подымать голову, дерзить и борзеть. Уже здесь, прикормленная Мелеховым группа, которая сначала притихла, начала почти открыто игнорировать приказы командира батареи и командиров взводов. Дошло до того, что они стали подбивать других солдат не подчиняться офицерам и даже им угрожать.
Я сидел, слушая командира батареи, и в моей груди рос огромный, горячий ком гнева и едва сдерживал себя, когда Плеханов закончил рассказывать, в тоске опустив голову. Командиры взводов тоже упорно отводили глаза в сторону, боясь смотреть на меня. В палатке повисла напряжённая тишина.
– Обидно, товарищи офицеры, обидно – тихо начал я, – обидно в том, что случилось, виноваты только вы. И в первую очередь – ты комбат. Вы, которые получили готовую батарею и не сумели подчинить ее себе. А ведь вам противостоят всего человек пять-шесть, которых можно было быстро сломать, заломать, подмять под себя, навязать свою волю…. Остальные-то солдаты – нормальные, с которыми можно решать любые задачи. Мне вдвойне обидно за вас ещё потому, что в первую войну я сам командовал противотанковой батареей. Мне с Забайкальского округа дали 35 бандюг. У меня водитель моего БРДМ-2 был заключённый с двумя ходками, а я их в такие рамки поставил, что через десять дней они выполняли то, что я хотел, а не они….
– Разрешите войти, товарищ подполковник, – послышалось из-за полога входа палатки.
– Да, входите.
Полог всколыхнулся и в палатку зашли два рослых солдата. Небольшая, светлая бородка, у одного из них и помятые от похмелья лица ещё больше завели меня.
– Эти, – спросил командира батареи. Плеханов подавленно мотнул головой. Я медленно поднялся и подошёл к солдатам, мысленно уговаривая держать себя в руках. Но увидев нагловатые взгляды: типа, что мол сделаешь нам – Начальничек? Закипел, коротко размахнувшись, ударил в челюсть ближайшего ко мне солдата, второй рукой врезал в солнечное сплетение. Когда он согнулся от удара в живот, коленом хорошо заехал ему в лицо. Солдат охнув,