Трещина. Сергей Георгиевич Михайлов
со всех сторон его окружал лес. И ни единой живой души вокруг.
То, что он оказался в лесу, его не удивило, но показалось странным соседство пустого автобуса.
– Здесь что-то не так, – пробормотал Мухин. – Надо удирать, пока не повязали.
Он с трудом встал и, шатаясь, направился к ближайшим кустам. Тут его воспалённую голову посетила странная мысль: а что, думал Мухин, если наш участковый выполнил своё обещание и уже спровадил меня за сто первый? Если так, то это просто свинство с его стороны. Больного, можно сказать, человека, в бесчувственном состоянии и без каких-либо подъёмных средств погрузили, словно мешок с дерьмом, в автобус и – гуд бай, не кашляй! Ну, я на него управу найду, он мне за всё ответит!
Вдруг где-то слева послышались голоса.
– За мной, небось, голубчики торопятся, – со злостью прошептал Мухин. – Ну нет, дудки, только вы меня и видели. Ищи ветра в поле. Живым я вам не дамся.
И Мухин свернул направо.
Идти по бездорожью в густом лесу, да ещё в таком состоянии, было трудно. Мухин ежеминутно спотыкался, падал, натыкался на деревья и пни, а один раз свалился в муравейник. Ветви больно хлестали его по распухшему лицу, причиняя нестерпимую боль, узловатые корни, ползущие по земле, цеплялись за ноги, словно огромные щупальца невидимого чудовища.
Весь в синяках и ссадинах, Мухин наконец вышел на лесную поляну и в изнеможении упал на жёлтый ковёр из одуванчиков. Идти никуда не хотелось. Во рту пересохло, страшно хотелось пить, голова гудела, словно колокол, сердце готово было выскочить из груди.
Мухин лежал на спине и глядел в небо. Тучи постепенно рассеялись, и с неба ласково улыбалось утреннее солнце. В высокой траве стрекотали кузнечики, в ветвях копошились пичужки, где-то вдали вела счёт чьим-то годам кукушка. Прямо над головой Мухина зависла синяя стрекоза, шелестя крыльями в поисках цветка для посадки, лёгкий ветерок пронёсся по поляне, стряхивая жёлтую пыльцу с одуванчиков прямо в лицо лежащему человеку.
Мухин с удивлением взирал на эту красоту, не понимая, как он не замечал её раньше. Ведь вот она, совсем рядом, можно даже потрогать её рукой!
Он протянул руку и сорвал цветок. В этот момент у самого своего уха Мухин услышал негромкое шипение. Он слегка повернул голову и нос к носу столкнулся со змеёй.
Мухин похолодел от ужаса. Вокруг всё оставалось по-прежнему, но обаяние летнего леса исчезло.
– В гробу я видал эту красоту! – заорал Мухин, вскакивая на ноги. – Сожрёт какая-нибудь тварь за здорово живёшь, и даже фамилии не спросит. Нет уж, дудки!
Он пощупал свой нос дрожащей рукой; нос был на прежнем месте без каких-либо следов насилия над ним. И всё же воспоминание о холодном раздвоенном язычке змеи вызывало в нём чувство протеста. Лучше иметь дело с участковым, решил он, чем со змеями. Придя к такой мысли, он счёл наиболее разумным вернуться к автобусу.
Однако выполнить это намерение ему не удалось. Во-первых, он не смог определить направление, в котором должен был находиться автобус, то есть попросту заблудился,