Война мертвых. Евгений Прошкин
тридцать девять – восемнадцать.
Тихон открыл глаза и некоторое время соображал, где он находится. Угол комнаты развернулся на пол-оборота, и в смежном отсеке включился душ. Дверца печки самовольно открылась, и из стены выехал поднос с небольшим блюдом. Нехотя поднявшись, Тихон прошлепал к завтраку. Стопка бесцветных сухарей, три ореха и стакан молока. Это что за фокусы? Он кто – солдат или… Солдат!
Его подбросило и понесло в санблок. Что они сказали? Какие-то цифры: сорок, тридцать, восемнадцать… белиберда полная. И ведь не повторяют. Неужели непонятно, что с первого раза, да еще спросонья все эти номера не заучить. Во сколько ему приказано явиться? Через пятнадцать минут? Нет, «пятнадцать» точно не звучало. Через пять!
Издеваются, понял Тихон.
Толком не досушившись, он выскочил из душа и принялся торопливо одеваться. Попутно схватил с подноса пряник и хлебнул молока. Гораздо хуже, чем он ожидал. Рисовый сухарь был абсолютно пресным, а жидкость в стакане оказалась подкрашенной водой. Вероятно, такая пища считалась здоровой, но жрать ее было невозможно.
Форма пришлась впору. Магнитная пряжка затянула широкий ремень как раз настолько, сколько требовалось. Ботинки до колен показались тяжеловатыми, но облегали щиколотки так плотно и мягко, что лишний вес Тихон им простил. Он на секунду заскочил в санблок и глянул в зеркальную стену – более внушительного зрелища он еще не видел. Сейчас бы в Лагерь, да чтоб Алёна…
Тьфу, дешевка, обозлился на себя Тихон. Он здесь совсем не за этим.
«Куда идти-то? Игорь вчера сказал «тридцать девять – восемнадцать», – без труда припомнил Тихон. – Или не вчера? Сколько он спал? Здесь не поймешь. Но почему его разбудили так поздно? – с тоской подумал он. – Пять минут давно уже истекли. Нехорошо это – начинать службу с опоздания».
Коридор был по-прежнему пуст, лишь где-то вдалеке слышались невнятные голоса. Обрадовавшись, Тихон пошел на звук, но тут же себя одернул: нужно было искать тридцать девятый проход.
Он добрался до ближайшего перекрестка и побежал против стрелок. Преодолев два квартала, затормозил и глянул на пол: «76–39». Вот черт! Откуда «76», если он только что был на сорок третьем? Его охватило отчаяние. С подъема прошло минут пятнадцать, значит, Игорь ждет уже десять минут. Он развернулся и помчался в другую сторону, но вскоре опять остановился. «76–45». Нет, не то. Запутался как ребенок. Стыдно.
Голоса стали громче – по боковому коридору двигалась группа из четырех человек. Стараясь выглядеть не очень жалким, Тихон понесся навстречу.
Из знаков отличия на их форме были только желтые номера – такие же, как и у него, бирки с адресом, однако возраст курсантов вызвал у Тихона недоумение. Первой шагала приземистая желеобразная тетенька лет шестидесяти с багровым носом и вялыми седыми кудрями. Ее квадратное, выпяченное вперед пузо мощно волновалось при каждом шаге, и магнитная пряжка – ему почему-то бросилось