Опыты цивилистического исследования. Коллектив авторов
имуществу426.
Однако такой подход видится односторонним и не учитывающим все возможные варианты отношений, возникающих в связи с неуправомоченностью залогодателя.
Во-первых, идее о том, что залогодатель должен быть собственником вещи в момент заключения договора залога, противоречит конструкция залога будущих вещей. Залог будущих вещей – конструкция, при которой залог считается состоявшимся, а вещные права залогодержателя возникшими лишь с того момента, когда предмет залога поступит в собственность залогодателя427. Такая юридическая конструкция известна российскому праву: п. 2 ст. 341 ГК РФ определяет, что по общему правилу если предметом залога является имущество, которое будет создано или приобретено залогодателем в будущем, залог возникает у залогодержателя с момента создания или приобретения залогодателем соответствующего имущества.
Запрет на заключение договора залога будущих вещей, который существовал, например, в дореволюционной России, лежит в большей мере не в плоскости положений закона о необходимости наличия права собственности, а в плоскости положений, устанавливающих порядок возникновения залогового права428.
Таким образом, уже применительно к залогу будущих вещей можно говорить о том, что залог как вещное право возникает лишь с момента приобретения залогодателем права собственности. Но означает ли это, что стороны – залогодатель и залогодержатель – не могут заключить обязательственную сделку (договор залога), по которой залогодатель, пусть и не являющийся собственником вещи, обязуется к определенному времени установить залог, с которого и возникнет залоговое право залогодержателя? Полагаем, что нет. Как справедливо заметил Л. А. Кассо, основной принцип залогового права сводится к тому, что соглашение между залогодателем и залогодержателем является лишь поводом к установлению субъективного залогового права залогодержателя429. В этом плане следует не согласиться с А.С. Звоницким, указывающим, что при залоге будущих вещей залоговая сделка вступает в силу непосредственно в момент перехода права собственности430. Договор залога вступает в силу в момент его подписания залогодателем и залогодержателем и порождает между ними соответствующие обязательства431. Другое дело, что вещное право залога из такого договора может возникнуть не сразу в момент заключения договора, а в течение какого‐либо времени после его заключения.
Таким образом, наличие конструкции залога будущих вещей не только подтверждает разъединение вещного и обязательственного эффекта залоговых правоотношений, но и свидетельствует о том, что наличие права собственности у залогодателя в момент заключения договора залога не является conditio sine qua non.
Во-вторых, изложенный подход о том, что договор (обязательственная сделка), заключенный неуправомоченным лицом, является ничтожным и не порождает правовых последствий с момента его заключения,
Там же. С. 62–63.
Так, ст. 1671 т. X ч. 1 Свода законов Российской Империи устанавливала лишь допустимость так называемого ручного заклада, т. е. залога движимого имущества с передачей владения вещью залогодержателю. А ст. 1670 т. X ч. 1 Свода законов Российской Империи содержала формальную процедуру установления залога, сводившуюся к тому, что «закладываемые вещи при написании закладных объявляются призванным свидетелям с обстоятельным наименованием, свойством и величиной тех вещей с описью и ценой каждой вещи». Учитывая это, а также существование применительно к недвижимости системы крепостной записки, при которой старший нотариус мог утвердить закладную только при наличии к моменту ее утверждения доказательств перехода права собственности на вещь к залогодателю, залог будущих вещей, как движимых, так и недвижимых, представлялся немыслимым.
Более подробно см.: