История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен. Август Мюллер
что во время тридцатилетнего пребывания Хасана в должности визиря, которую он занимал при обоих султанах, Низам аль-Мульк выказывал поистине неутомимую деятельность как по восстановлению порядка внутри государства, так и для развития всех его материальных и духовных интересов, – деятельность, создавшую в последний раз в магометанской Азии период нового расцвета, правда продолжавшегося недолго. На долю султанов выпадает при этом не меньшая заслуга, чем на долю их умного и благомыслящего визиря. Им, которые в полнейшей мере унаследовали воинственные наклонности своих предков, нельзя зачесть в достаточно высокую заслугу то обстоятельство, что они поставили на один уровень прирожденную им мужественную и доблестную военную деятельность с разумной заботой о благе и преуспеянии своих подданных. Правда, лично для них оставались всегда на первом плане военные занятия, и чем более были они уверены, что управление обширным их государством преуспевает в руках визиря, Низам аль-Мулька, тем ревностнее сражались они на западе и на востоке со своими единоверцами и с неверными для расширения границ своих владений. Подобно тому как Махмуд на востоке, так теперь впервые, по прошествии нескольких столетий, сельджукские его соплеменники открыли для ислама новые области на западе. Здесь можно было отлично пустить в ход диких тузов и туркменов и – неоценимая выгода, – пользуясь этим случаем, избавиться от них внутри государства.
Подобно тому как до взятия Багдада турецкие орды наводнили Персию и Месопотамию, так они наводнили теперь Сирию, Армению и Малую Азию, отчасти подчиняясь султанам, отчасти сохраняя самостоятельность. Сельджукские повелители руководствовались весьма умной политикой, предоставляя эти, в сущности, трудно поддающиеся дисциплине, но отлично справляющиеся с внешними врагами иррегулярные войска, стоявшие в Византийской области и в магометанских пограничных странах Месопотамии и Сирии, власти собственных их вождей и не всегда тотчас же вмешиваясь в дело, когда по временам эти последние восставали друг против друга. Правительство избавлялось таким образом от целой массы бедствий, в ущерб, правда, тем местностям, которым было суждено изображать собой арену для личных интересов отдельных эмиров. Конечно, тут являлась та загвоздка, что на запад от реки Тигр каждый полководец, хотя он и уверял при этом, что ревностно занят службой султану, подразумевал под этим полнейшую свободу действий неотъемлемым своим правом. Таким образом, в этих областях значение султанов, выбиравших себе столицами попеременно то Рей, то Нишапур, то Исфахан, всегда было лишь условное; и если Альп Арслан, а также Мелик-шах не пренебрегли лично явиться сюда в 463 (1071) и 479 (1086) гг. и установить здесь в некоторой мере порядок, все же можно было в будущем опасаться, чтобы при менее сильных правителях или при могущих наступить во время престолонаследия разногласиях и распрях эти местности тотчас же отпадут от султанского государства. То, что во главе войск, сражавшихся на западе,