История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен. Август Мюллер
цивилизации не должно вводить нас в заблуждение относительно значения этих походов для магометанского Востока. Что для нас было началом новой исторической эпохи, то для ислама имело значение лишь неприятного осложнения внутреннего процесса разложения пограничною войною – продолжительною, нередко опустошительною, но все-таки весьма мало влиявшею на всю государственную систему и вовсе почти не влиявшею на религиозную и культурную жизнь. С самого начала времен халифов происходили постоянные войны с христианами в Сирии и Месопотамии; в последнее время у христиан были отняты большие провинции – Малая Азия, часть Месопотамии и вечный предмет раздора – Антиохия; теперь же приходилось опять отдать им на долгое время как Антиохию, так и Эдессу и прибрежную полосу до Египта. Этим бы дело и кончилось, и, при обладании большей частью Малой Азии, это не было значительным уменьшением прежних владений, если бы франки, заступившие место византийцев, не стремились непременно обладать Иерусалимом, городом священным как для христиан, так и для мусульман и который нельзя было оставить в руках последних. Но если на Западе Крестовые походы представляли собой ряд предприятий, взволновавших почти все христианские страны до самых последних слоев населения, то на Востоке, за исключением западных провинций, Малой Азии, Месопотамии, Сирии и Египта, которых походы эти непосредственно касались, действительно волновался по поводу успехов христиан только разве персидский и арабский Ирак и особенно всегда фанатически настроенный Багдад. К тому же в этих непосредственно затронутых владениях эмиры, которые всегда старались уклониться от влияния центральной власти, не руководились, по крайней мере для ближайшего будущего, политикой, которая имела бы в виду общеисламские интересы. В то время как Абуль Касим, повелитель Никеи, вступил в сношения с византийцами, чтобы усилить независимость своего положения по отношению к Мелик-шаху, сирийские владетели начиная с 502 (1108) г. не стыдились добиваться союза франков для того, чтобы действовать друг против друга[88]. Разумеется, христианские рыцари поступали точно так же; но им в конце концов удавалось соединяться для отражения нападений мусульман, между тем как последние еще долго не могли соединить всех сил, хотя бы только маленьких сирийских и месопотамских государств, и таким образом, без дальнейших рассуждений, изгнать христиан из своей страны, еще в первые десятилетия после падения Иерусалима и до основания рыцарских орденов. Если же, несмотря на отсутствие единства между мусульманами, крестоносцы все-таки никогда не могли овладеть Дамаском или Халебом и захватили в свои руки лишь узкую береговую полосу Сирии и графство Эдессу, то тем менее могли серьезно пострадать земли, составлявшие ядро Сельджукского царства. Существовала, впрочем, известная связь между сирийскими эмирами, так как, благодаря войнам с крестоносцами, они все более и более отстранялись от споров за престол и от междоусобий, разыгрывавшихся
См.: