Ада из Ада. Книга первая. Карина Чепурная
Какая жалость! Что ж, начнём по порядку. Как ты думаешь, в чём причина конфликта между Зайчиком и господином Рыбой?»
«Господин Рыба хотел утопить Зайчика».
«Нет, Ада, дело вовсе не в этом».
Я вспомнила как толстые губы Натальи Филипповны, накрашенные алой помадой, громко причмокнули от удовольствия. Ей нравилось разъяснять мои ошибки.
«Тогда в чём?»
«Зайчик живёт где? На земле. Господин Рыба живёт где? Под водой. Понимаешь, к чему я клоню, Ада? Они слишком разные. Прямо как ты и твои одноклассники, с которыми ты постоянно ссоришься».
«Я не ссорюсь!.. Они первые!.. Они сами!..»
Мне хотелось, чтобы Наталья Филипповна поверила мне, встала на мою сторону. Однако она покачала головой и продолжила развивать свою теорию, где я была злющим господином Рыбой, а мои одноклассники – невинными Зайчиками.
«Твои книги как вода в истории про господина Рыбу. Это твоя среда обитания, Ада. Ты плещешься в своём книжном море, никого не подпуская к себе, ведь тебе там хорошо и удобно. Твои одноклассники скачут на бережке реальной жизни, адекватно и правильно реагируя на окружающий мир».
Торжествующая пауза перед последним, унизительным ударом, показывающим, что права не я, но они.
Как и всегда.
«Однако стоит кому-нибудь из них приблизиться к тебе, попробовать наладить контакт, как ты тут же норовишь утянуть несчастного на дно своего книжного омута. Метафорически выражаясь, убить, утопить».
«Нет, нет, вы не правы!»
«Это то, что называется искаженным восприятием реальности, Ада. Ты считаешь, что всегда и во всём права только ты, когда в действительности совсем наоборот. Это нестрашно. Это поправимо».
Наталья Филипповна старалась говорить мягко, но я чувствовала её враждебность. Она засела где-то там, глубоко внутри вместе с пометкой о том, что я – дефектная, неуравновешенная, невоспитанная.
Застывшая над батоном рука слегка подрагивала от возмущения. Наталья Филипповна действительно решила, что я – господин Рыба и что сказка – про меня и моих одноклассников.
– Вот ещё, – пробормотала я, швыряя хлеб в корзинку. – Стала бы я про них писать. Злых, грубых, неотёсанных! Да, такое слово подойдёт.
Хотя Наталья Филипповна наверняка бы меня за него отругала.
Ведь это я плохая, я – господин Рыба и я мечтаю всех затащить в свою книжную лужу. Как-то так.
Она даже задержала меня на целых десять минут, чтобы написать записку моей маме.
О гадкой сказке, в которой я была главной злодейкой.
Я так расстроилась, что едва не забыла спросить о деньгах. Наталья Филипповна раздражённо вздохнула, но одолжила сто рублей. Я понимала почему она вздыхает: мама часто «забывала» вернуть долг. А может просто забывала, безо всяких кавычек.
Я не знаю, я же Рыба. Они ничегошеньки не знают, только булькают и топят всех подряд.
Остановившись рядом с полочкой, на которой были разложены шоколадки, я глубоко задумалась.