Кто ты, человек?. Семён Морозков
часть стены стала рушиться на глазах. Стоявший под наклоном экскаватор, принимая на себя все увеличивающийся вес обрушающихся конструкций, наклонился еще больше… Последнее, что увидел Анатолий – падающие деревянные перекрытия остатков второго этажа. Они стали сыпаться вниз крест-накрест и дальше – во все стороны со стрелы экскаватора. И вот раскачивающаяся в свете фар огромная авиабомба соскочила и медленно-медленно не покатилась, но бочком-бочком заскользила по паре деревянных балок – как по рельсам, сдерживаемая лишь стрелой крана. Эти мгновения спрессовались для Анатолия в какую-то тяжелую тягучую массу почему-то темно-бордового времени, которое все никак не кончалось. Анатолий, стараясь хотя бы уменьшить наклон упавших балок, рефлекторно повел стрелу дальше и еще дальше… Достигнув земли, фугас каким-то чудом остановился в узком коридоре между конструкциями. В этот момент экскаватор перешел допустимую точку наклона и… опрокинулся вниз.
Странная встреча
Духота и редкие крупные капли уже предвещали грозу. Человек в длинном плаще, накинув капюшон, стоял на подножке вагона. Приподнимаясь на носках, он высматривал, что же там происходит у полуразрушенного дома? Снизу потянуло табачным дымом, человек посмотрел под ноги и раздраженно спросил:
– А-а, юродивый ты наш, как доехал? Что делаешь тут, прямо у вагона?
Инвалид на каталке курил у самых вагонных ступенек. Он сплюнул сквозь зубы и ответил:
– Да доехал твоими молитвами, игрок. Ты работу сделал, пинчер16? Небось давно уже герой поц-соревнования, или как там у вас положено? И что с народом, в вагонах пусто?
– Сделал, как договаривались. Он уж знает. Пассажиры вроде как вышли, а проводники должны быть на местах. Вот дождь начинается, – тяжелая капля упала на кончик дымящейся папироски. – Так что ты тут делаешь, как тебя там?.. Хотя меня это не касается. В расчёте мы теперь, должок я отдал, так и передай. Знать ничего не знаю боле, и чтоб я тебя не видел никогда, огрызок.
– Чо ты мне тут жопку-то морщишь17. А будешь…
Прозвучало объявление об эвакуации. Полуразрушенное здание осветилось, и через несколько секунд народ, спокойно направлявшийся к выходу, вдруг побежал. В беспорядке, на грани паники, роняя поклажу, люди затолпились у входных дверей вокзального здания. Кто моложе даже перепрыгивал через низкое ограждение, сразу попадая на улицу.
– Что-то странное происходит, – пробурчал «плащ», – сейчас выясним.
– А у меня после твоих выяснений от чайка в горле не запершит? Иди в тамбур и оттуда паси поляну18, плывун19… – калека сплюнул в сторону вагона, криво усмехнулся и покатил себе вдоль состава, резво отталкиваясь утюжками.
Встревоженная происходящим поездная бригада, не понимая, что именно случилось, не решалась покинуть поезд. Такого приказа не было.
Человек в плаще еще раз оглядел тускло освещаемую десятком фонарей опустевшую
Пинчер – грубая форма определения нетрадиционной ориентации мужчины.
Морщить жопку – выражать недовольство.
Пасти поляну – стоять на стреме.
Плывун – человек, выдающий себя за кого-то другого.