Норд, норд и немного вест (сборник). Эдуард Овечкин
Отнюдь, сударыня!
– Нам выходить на следующей, давайте к выходу, сударь, пробираться. Вот врунишка-то, а!
– Мне же следует тебя опасаться, да, Слава?
– Опасаться? – Слава остановился и посмотрел в небо. Поморщил лоб. – Слушай, скорее нет, чем да. Ты можешь, конечно, но вряд ли тебе это поможет. Видишь, какой я честный? А здесь красиво летом, да?
Они шли вдоль аллеи из озябших деревьев, которым нечем было укрыть свои голые ветки и кутаться приходилось в сырой туман – ни осень не кончится никак, ни зима не начнётся: самое противное время года. И голые ветки, и голые заборы, и желтый двухэтажный дом с аптекой на первом этаже по другой стороне и люди, которые спешили не потому, что опаздывали, а потому что быстрее хотели уйти с улицы – да, наверняка, летом здесь было красиво.
– Мама! – выбежал из группы Егорка. – О! И Слава пришёл!
И Егорка сразу стал солиднее и протянул руку для приветствия Славе, оглянувшись в сторону группы – видят ли, а уже потом повис у мамы на шее.
– Вот, Егорка, смотри что мы тебе принесли, – Слава достал из сумки коробку, – Луноход-1!
– Ого! – Егорка подпрыгнул на месте. – Ничего себе! А открыть можно? О, он с пультом! Ого! Ничего себе! А можно я в группе покажу? Я сейчас, я быстро, я на секундочку!
– Слава, – тихонько сказала Маша, когда Егорка убежал, – это же дорого, наверное?
– Не помню, – отмахнулся Слава, – зато смотри сколько радости.
Егорку из группы пришлось звать и даже включать строгость после «ну-у ма-а-ам, ну ещё минуточку» – дети уже начали строить трамплин из кубиков для лунохода.
Из-за этого же лунохода решили никуда не идти, а пойти просто домой ужинать и пить чай. Маша и сама устала и идти никуда не хотелось, а тут как раз и Егорка категорически запросился домой, топая между ними в обнимку с коробкой.
По лестнице шли гуськом: впереди топал Егорка («Я сам покажу, где мы живём!»), потом шла Маша и смущалась, не видит ли Слава стоптанные каблуки на её сапогах, а Слава замыкал и смотрел совсем не на сапоги.
Жили Маша с Егоркой в крохотной коммуналке всего из трёх комнат – узкий коридор, справа ванная, а слева в ряд до кухни три комнаты. Самая ближняя к кухне – их. Маша помогла раздеться Егорке, Слава помог раздеться Маше, и, когда уже раздевался сам, Егорка гонял по коридору луноход.
– Так, так, – открылась первая дверь, в аккурат против вешалки, – нарушаем покой жильцов транспортными средствами?
Выглянувший из двери мужчина был стар, помят, одет в застиранную и заношенную тельняшку без рукавов, ситцевые трусы синего цвета, бос и пах не то, чтобы плохо, но явно спиртным.
– Дядя Петя! А у меня луноход!
– Ого, – сказал дядя Петя, уставившись на Славу, – военные в городе! Тащ адмирал, какими судьбами в нашу гавань? На постой или так – абордажная операция?
– Петрович! – вроде как строго, но подозрительно ласково прикрикнула Маша.
– Я капитан-лейтенант, – поправил Петровича Слава, – в гости зашёл.
– Надо же, – подбоченился Петрович, – экий гусь,