Всё, что я о ней помню. Антон Бородачёв
материал, который нельзя публиковать, газета в любом случае ничем не рискует. Ты же видел тот конверт. При негативном раскладе мы просто получим пару-тройку добровольных пожертвований откуда-нибудь из Франкфурта. И любой компромат только умножит их суммы. Единственный, кто здесь по-настоящему рискует – это ты. И тебе стоит понимать это.
– Ты не хочешь, чтобы я ехал? – спросил я, но Вероника просто покачала головой.
– Нет, – вздохнула она, как будто устав в сотый раз объяснять мне одно и то же. – Дело не в этом. Я хочу́, чтобы ты поехал. Но еще я хочу, чтобы ты вернулся обратно. Это я впервые заговорила об этой истории. А значит, в какой-то мере это именно я втянула тебя во все это. Я не знаю, как тебе объяснить. Я много говорила о том, что меня зацепила эта история и о том, как подобные материалы важны для газеты. Но я не хочу, чтобы ты думал, что я давлю на тебя или как-то подталкиваю к этому.
Наш разговор вновь оборвался. Вероника смотрела на меня, ожидая какой-то реакции с моей стороны. Но в ответ я только молчал, как будто в этот момент даже я сам не понимал себя полностью. Мой взгляд застрял на открытке с изображением отеля, что все так же лежала передо мной на столе. И я невольно стал вглядываться в изображенные на ней пейзажи. Неровная линия гор… Туман над вершинами сосен… И огромный отель, похожий на остров посреди бескрайнего белого моря.
– У меня тоже есть кое-что такое, что я не могу объяснить, – проговорил я, аккуратно расставляя слова в предложении.
– О чем ты?
– Об этом отеле и всем, что с ним связано… Я бы не сказал, что это ты втянула меня во все это. Иногда мне кажется, что эта история как-то связана со мной. Как будто у меня и нет особого выбора. Как будто Спильман прав… И кто-то или что-то и вправду ждет меня там. И это не отпустит меня, пока я сам не разберусь со всем. Здесь дело не в работе и не в материале для газеты.
– Ты же мне сейчас не про судьбу рассказываешь?
– Нет… – проговорил я. – Скорее про какое-то предчувствие. Я и сам не до конца понимаю себя.
Вероника очень внимательно посмотрела на меня, как будто теперь уже она сама пыталась угадать мои мысли.
– Спильман чего-то недоговаривает, – сказала она, и ее голос прозвучал абсолютно бесцветно, словно это была просто констатация факта. – Ни одна крупная компания не станет просто так бросаться большими деньгами.
– Я знаю, – ответил я. – Но нам нужна его помощь в расследовании.
Вероника кивнула: «Так значит, ты готов поехать»?
– Да, – откликнулся я и, вспомнив про конверт с билетами, достал из него все содержимое. Внутри лежало два квитка – один туда и один обратно с открытой датой.
– Хочешь поехать со мной?
– Хочу, – ответила Вероника и вдруг ни с того ни с сего улыбнулась. – Очень хочу. Правда. Но я должна остаться в Минске. Я главный редактор, и я не могу просто так уехать. Даже если это связано с делом.
Я кивнул, давая понять, что все понимаю.
– Я