Замкнутое пространство. Александр Стрельников
Дороги в Рим
Все дороги уходят в тоннели
Никому не известных времён.
И надсадно хрипит на пределе
Твоё сердце, как старый мотор.
Но уже никогда не остаться,
На обочину руль повернув —
Лишь на скорости бешено мчаться,
Укорачивать жизненный путь.
И в тоннели уходят дороги —
С ними ты превращаешься в дым
Или в пыль, но в конечном итоге
Ты опять возвращаешься в Рим1.
В память о Незнакомке
В лёгком бреду разрываясь на части,
Мир подытожен движеньем пера
По серой бумаге и с верою в счастье
На странные тропы уходят года.
И подпись «с любовью» сгорит на бумаге,
Как лёгкий, почти эфемерный рассвет,
И лишь поцелуем, уста разливая,
Коснётся его угасающий свет.
Но время растянуто, словно пружина,
На брызги секунд и минуты веков —
Ты тихо шепнёшь своё тайное имя
И снова уйдёшь под осенним дождём.
Лишь сон по бумаге скачка́ми ладоней
Скользит – ты навеки простилась со мной.
И строки наполнят бессмысленно формы,
Где «кровь» только рифма для слова «любовь»…
Свирели
Сырая земля поглощала шаги
И вели коридорами тени
На закатные дни, где не видно не зги,
Под мелодию тонких свирелей.
Костенели тела и теряли они
Свою гибкость в пустых коридорах,
Замерзали шаги, а тревожные сны
Открывали зрачки, как засовы.
У последней черты становились в ряды
Все погибшие в сумерках тени
И молчали они, и теряли следы,
И фальшиво им пели свирели.
На пороге судьбы от любви до войны
Отделяли последние метры —
И теряли тела свои души, а сны
Умирали, сгорали без веры…
«В этой лирике чёрных чернил…»
В этой лирике чёрных чернил
Чернотою горели закаты
И на части раскалывал мир
Чей-то взгляд, и все мысли распяты…
Проповедовал кто-то любовь,
Но сидел на могиле мгновений,
За которые пролили кровь
Сотни предков его поколений.
А другой – тот стоял у плеча
И шептал что-то мерзкое в уши.
Шёпот бил, словно кнут палача,
Шёпот резал, как лезвием, душу.
Вот ещё один – этот герой!
Он бы всех удавил, перерезал
И скормил бы собачьей едой
Этих «всех», если был бы он трезвым.
И стоишь в окружении их,
Всех непризнанных лидеров наших —
Этот шепчет, а этот кричит,
Этот всех посылает подальше.
Снова лирика чёрных чернил,
Словно траур по брошенным судьбам,
Горьким ветром над прахом могил
Пролетает и плачет о людях…
Иллюзия вечности
Я – лишь иллюзия вечности,
Жажда бессмертия юного
И мимолётная встреча я
На обескровленных струнах.
Я – лишь туманность созвездия,
Чёрное небо летящее
Или глубокая бездна я,
Вглубь так красиво манящая.
Падай же, падай, любимая —
Там, в темноте мы останемся,
Тенью сольёмся в единое
И задохнёмся от страсти мы.
Верь же мне, если понравится
Падать в глубокую бездну и
Губы на ощупь сливаются,
Словно иные созвездия.
А мы – лишь иллюзии вечности,
Две догорающих юности,
Две мимолётные встречи мы
На обескровленных струнах…
Полночь
Растревожены мысли и грёзы
Чёрно-белыми каплями слов —
Это время, где падают слёзы,
Это время мышей и воров.
Снова