Форсаж на крови. Николай Леонов
столу. Взяв в руки кий, она пристально посмотрела на Жоржа и произнесла:
– Я так не думаю. Я давно уяснила для себя одну непреложную истину. Если в этом мире и есть что-то по-настоящему бесценное, так это дружба. Все остальное пыль.
– То есть мне тебя не отговорить?
– Не-а. Не родился еще тот человек, который смог бы отговорить меня от чего-то задуманного. Я всегда иду до конца, Жорж. Это мое кредо.
– А я-то наивно полагал, что мы с тобой просто посидим, выпьем, вспомним молодость… – вздохнул бывший гонщик.
– Так и будет, Жорж, – заверила его Старовойтова. – Так и будет. Поверь. Но сначала я хочу повидаться с этим отморозком.
– И чем я тебе могу помочь? – с явной неохотой спросил мужчина.
– Мне нужна тачка. Хорошая и быстрая. И ни разу не засвеченная на Выборгском шоссе. Найдется у тебя такая, Жорж?
Ермаков и Перекатнов молча расположились в разных углах кабинета. При этом они даже не взглянули друг на друга. И данное обстоятельство не ускользнуло от внимания Гурова.
Заведующий хирургическим отделением Дмитрий Ульянович, невысокий седовласый старец с большим шишкообразным носом и плотно поджатыми синюшными губами, расположился не на своем привычном месте, за рабочим столом, а в глубоком кресле возле окна. Снял с переносицы очки, протер их и водрузил на прежнее место. Взгляд Ермакова был грустным, но в нем не наблюдалось ни капли беспокойства. Желание сыщиков пообщаться с ним в связи с самоубийством Куприянова ничуть не удивило заведующего отделением. Он принял это как должное. Белый халат Дмитрия Ульяновича был застегнут на все пуговицы. Он буркнул себе под нос что-то неразборчивое.
Константин Перекатнов, его заместитель, был значительно моложе. Практически вдвое. На вид ему было никак не больше тридцати пяти лет. Правильные черты лица, уверенный взгляд, гордая осанка, аккуратно уложенные густые волосы. Такие молодые люди пользуются огромным успехом у противоположного пола.
Константин занял место на стуле, рядом с выходом, забросил ногу на ногу и демонстративно кинул взгляд на дорогие наручные часы. Его халат в отличие от коллеги был распахнут, выставляя на обозрение стильный костюм в тонкую полоску. Ворот белоснежной рубашки, лишенный галстука, расстегнут на две пуговицы.
Крячко, переступив порог кабинета следом за напарником, прикрыл за собой дверь и лениво привалился к косяку. Гуров некоторое время хранил сосредоточенное молчание, наблюдая за лицами хирургов. Интуиция подсказывала сыщику, что между Ермаковым и Перекатновым не существовало взаимной симпатии.
– Итак, господа, – наконец произнес он, подходя к рабочему столу Дмитрия Ульяновича, но сел не в его кресло, а сбоку, на место посетителя, откуда по-прежнему имел возможность держать в поле зрения обоих мужчин. – Думаю, мы можем опустить формальности. Наверняка вам уже прекрасно известно, кто мы и какое ведомство представляем.
– Наслышаны, – хмыкнул Перекатнов