Пропавший патрон. Алексей Бархатов
как дозировки свободы – целый Яков, Пол-Яков и Треть-Яков. С тех пор и пошли конференции…
Все рассмеялись, а Иволгин уточнил:
– Смейся не смейся, а положение прессы у нас действительно сказочное. Только уж сказка эта вовсе не про бычка и не про тельца, а про лягушку. Приняли закон о печати, в лучших традициях освободили от крепостной зависимости, а земля-то вся у других осталась. За аренду – плати, за бумагу – плати, за типографию, за распространение – плати и угождай. Подписка – йок, потому что, если что и осталось общим достоянием в стране, то это не недра, и не образование, и тем более не культура, а почтовые ящики. В двадцатом веке тебе домой приносили, а в двадцать первом – иди на почту. В рознице твое издание после оплаченного договора примут и в киоске ниже плинтуса разместят, а то и просто на складе свалят. Плати больше! А где деньги-то брать? Читатели обнищали, нечитатели разбогатели. Вот вам и две судьбы, обе лягушачьи – дрыгай лапками, взбивай сметану, пока жив, или шастай по всему болоту в поисках стрелы Арам или Абрам-царевича, прикинься принцессой, сожги свою шкурку, исполняй за ночь любые идиотские желания и будь ему навек послушна. Я, когда на рубеже девяностых главным редактором журнала был, нахлебался. Как на плоту во время шторма. А в волнах бандиты и мошенники скалятся. Только вроде бы прорвался, вылез на берег, книжный магазинчик завел, дизайн-студию, имидж-агентство – на тебе, дефолт! Снова нищий и весь в долгах.
– Многим сегодняшним журналистам надо не «Золотое перо» присуждать, а «Золотого Перро» за объективность освещения событий вручать в честь великого сказочника, – подытожил Нелюбов.
– Ну, после таких слов сам бог велел в ЦДЛ или домжуре за бокальчиком позаседать, – предложил Родов.
– Ага, я тут недавно сунулся было по привычке в прежние наши пенаты. Там теперь цены не просто кусаются, а кусаются, как дикие лисы, нормального человека запросто к бешенству могут привести, – заметил Иволгин. – Даже поинтересовался ради интереса, откуда такие заоблачные цифры – так мне ласково пояснили, что повар у них корсиканец – корсиканец, судя по всему, с наполеоновскими запросами, а официанты – исключительно арабы из Израиля.
– А ра-бы? – с усмешкой в растяжку переспросил Нелюбов.
– Арабы, арабы… А вот рабы от литературы могут откушать у меня, – тут же подхватил Иволгин. – Черной икры не гарантирую, но выпить и закусить найдется. Хотя дым подмосковных пожаров у меня как раз с ней, с икоркой черной, ассоциируется.
– О, гурманище! Да ты черную икру коптить предпочитаешь? Может, еще и уху с ее помощью осветляешь по рецепту «Книги о вкусной и здоровой пище» 1953 года? – спросил Родов.
– Это как?
– Меня сия книга до сих пор воодушевляет. Действительно не читали? Тогда цитирую: «Положите черную икру, паюсную или зернистую, в марлю, опустите в кастрюлю, затем, через десять минут, выньте и выбросьте». И это не пособие для олигархов, это несколько переизданий миллионным тиражом для обычных строителей коммунизма!
– Ну, допустим, для оттяжки необязательно уж вот так, – возразил