Черный вдовец. Мика Ртуть
удирающего зверя обездвиживающим заклинанием, чтобы на досуге изучить обитателя чужого мира, из портала вывалилось то самое чучело. Споткнулось, упало коленом в лужу, но тут же поднялось и, явно не соображая, где находится, крикнуло:
– Где она? – на том же интуитивно понятном языке.
А чучело-то у нас – девушка, хмыкнул про себя Людвиг. Растрепанные пепельные волосы, то ли пыльные, то ли грязные, расширенные серо-зеленые глаза, аккуратный нос, чуть припухшие губы со следами розовой помады, на скуле размазана жирная грязь. И одета во что-то странное – мужские штаны, порванная на рукаве рубашка в клетку и сверху черный жилет, все изрядно испачкано и явно с чужого плеча.
– Побежала в подворотню, – ответил Людвиг на родном астурийском и пожалел, что такое примечательное явление случилось на улице, а не в его лаборатории. Настоящий стихийный портал, редчайшая редкость, а у него с собой – ничего! Даже банального измерителя нет!
– Ага, спасибо! – девица внезапно ответила по-астурийски. С ужасным произношением, но вполне понятно.
И рванула следом за зверем.
Интересно, это шок от перемещения или она просто дура, не понимает, что в припортовых закоулках ее убьют? Скорее первое. Или же место, где она жила, выглядит похоже. А вот с языком все намного любопытнее! Неужели портал может дать знание местного языка? Об этом Людвиг никогда не слышал. Надо будет покопаться в библиотеке Академии.
Людвиг кинул вслед обоим иномирянам «метки», чтобы не потерялись, и пошел за ними. Не спеша. Забавно посмотреть, как чучело будет себя вести при встрече с аборигенами. Может быть, даже стоит взять девицу живьем, так всяко удобнее транспортировать в лабораторию, чем изувеченный труп. Все же иномирянка – редкая добыча. Как удачно, что поблизости нет никого из Академии с их загребущими лапами!
Впрочем, все равно бы он свою добычу никому не отдал. Зря, что ли, он служит в Оранжерее!
Не успел Людвиг свернуть вслед за девицей в подворотню, как послышался новый вопль. Перепуганный. Долгий. Зато звук неожиданно чистый и объемный, такому и оперная дива могла бы позавидовать. Весьма, весьма впечатляюще.
– Надо же, – пожал плечами Людвиг и остановился в подворотне, в тени.
Девица все еще орала. Отличное дыхание, не всякая прима так долго выдержит высокую ноту. Хотя смысла в ее вопле Людвиг не видел. Те двое бродяг и десяток крыс, которые вызывали вокальные упражнения, все равно не оценят. Им что примадонна, что посудомойка, без разницы. Была бы женского пола. Вон, уже сально ухмыляются, поднимаются…
У девицы наконец кончилось дыхание. Замолкнув, она совершенно ровно спросила:
– А почему они такие здоровые? – на том же ужасном астурийском. – И цвет странный. Никогда не видела ярко-рыжих крыс.
Бродяги переглянулись и гнусно осклабились.
– Ты не тех боишься, красавица, – просипел тот, что повыше и с сохранившимися зубами. Черными. Редкими.
Он потянулся к девице, так и стоящей столбом.