Курс уголовного процесса. Леонид Головко
где отсутствуют стороны, судебное разбирательство или спор двух лиц и которая сводится к расследованию определенного факта преступного поведения, причем на ранних этапах чаще всего в отсутствие самого обвиняемого лица (его еще предстоит установить).
Основная идея инквизиционного процесса заключалась также в том, что лицо, ведущее производство по делу, обязано ex officio (по долгу службы) активно собирать одновременно и обвинительные, и оправдательные доказательства, действуя не в качестве стороны или нейтрального арбитра, а в целях установления материальной (объективной) истины, что затем позволяет тому же лицу оценить все собранные доказательства и самостоятельно разрешить дело по существу. Понятно, что в такой ситуации ни о каком разграничении функций обвинения, защиты и разрешения дела не могло быть и речи: инквизиционный процесс полностью отрицал разграничение процессуальных функций, наличие неких «сторон» и т.д. Согласно бытовавшей тогда юридической поговорке «всякий судья есть одновременно генеральный прокурор»140, на которого возлагались и функции защиты, по крайней мере в теоретической плоскости141. Иначе говоря, все основные уголовно-процессуальные функции – обвинения, защиты и разрешения дела – были сосредоточены в руках судьи-следователя. Чтобы ограничить его процессуальное всемогущество, законодатель a priori определял правила оценки доказательств, когда сила каждого доказательства была заранее установлена. Судье оставалось только «взвесить» их «за» и «против» – свободно оценивать доказательства он был не вправе. Такая система получила название теории формальных доказательств142.
Сам обвиняемый не рассматривался в качестве активной стороны, будучи не столько субъектом процесса, сколько в большей мере объектом исследования-расследования, под которым в ту историческую эпоху понимались не только допрос или обыск, но и нормативно регламентированные пытки. Процесс оставался полностью тайным, письменным и несостязательным с весьма размытыми границами между предварительным следствием и судебным разбирательством, по сути представлявшим собой не более чем очередной этап инквизиционного следствия.
В науке нет единства по вопросу о том, когда именно появился инквизиционный уголовный процесс и когда он окончательно вытеснил являвшийся в тот момент много более архаичным процесс обвинительно-состязательный. Но принято считать, что немалую роль в этом сыграло каноническое право Католической церкви, раньше светской власти осознавшей в рамках своей идеологии, что опасность некоторых деяний не охватывается исключительно физическим или имущественным ущербом, причиненным частному лицу. Ясно, что, например, борьба с считавшимися преступлением религиозными ересями не могла вестись методами судебного спора двух частных лиц (обвинителя и обвиняемого) – она требовала установления подобных деяний ex officio, их расследования и т.п.
Именно в рамках инквизиционного процесса в европейской науке уголовного процесса стали возникать такие конструкции, как благоприятствование защите (
См. о ней подробнее п. 1 § 2 гл. 10 настоящего курса.