Дерево лжи. Фрэнсис Хардинг
Это был шепот, но в нем звучала такая злоба, какой Фейт никогда еще не слышала в отцовском голосе. – Убирайся!
Фейт развернулась и выскочила из комнаты с колотящимся сердцем.
– Фейт! – Не успела Фейт закрыть за собой дверь, как в коридоре появилась Миртл. – О, твой отец закончил работу на сегодня? Слава богу, я должна поговорить с ним.
– Нет! – Фейт рефлекторно прижалась спиной к двери библиотеки.
Она не могла понять, что за сцену только что видела, но знала, что отец хотел бы сохранить ее в секрете. Фейт вспомнила истории о странных веществах, которые курят втайне и пары которых лишают мужчин воли, порабощая их. Что, если из-за всех этих забот и тревог отец начал принимать опиум? Она не должна его выдавать. Хватит с него скандалов и насмешек.
– Я… спросила его насчет мальчика в капкане, – нашлась Фейт.
– И что он сказал?
Фейт пришла в замешательство. Единственным разумным ответом было признаться, что он выгнал ее, ничего не сказав. К тому же это была правда.
– Он велел послать за доктором, – услышала она собственные слова.
На красивом лице Миртл явственно отразилось облегчение, и она поспешила к миссис Веллет отдать распоряжения. Фейт поразилась своей дерзости. Ее ложь неизбежно выплывет наружу. Мысли заметались, как мыши в поисках выхода, но она так и не придумала никакого предлога или оправдания своему поступку. Она не могла представить, как, глядя отцу в глаза, скажет, что отдавала ложные распоряжения от его имени.
«Папе придется понять, – сказала она самой себе. – Если бы я не сделала это, его бы раскрыли или обвинили в том, что он позволил мальчику истечь кровью. Я пытаюсь его защитить». В то же время мысль о том, что она отвоевала себе крошечное место в одном из секретов отца, наполнила ее тихой радостью.
Через пару минут Фейт увидела в окно, как дядюшка Майлз, слуга и миссис Веллет помогают какому-то невысокому человеку добраться до входа в дом. Когда они подошли ближе и на них упал свет из окна, она рассмотрела лицо мальчика лет четырнадцати. Он был очень бледен, со щеками, мокрыми от слез, и искаженным болью лицом. Тряпка, кое-как обмотанная вокруг его лодыжки, была мокрой от крови. Это зрелище наполнило Фейт невыносимым сочувствием.
Девочке не разрешили войти в кухню, но из соседней столовой она легко могла расслышать всхлипывания мальчика и перепуганные голоса.
– …Так не пойдет, держите ткань ровно!
– Миссис Веллет, она промокла насквозь! У меня уже все пальцы в крови!
Появился Прайт, слуга, принеся ворох тряпок, чтобы использовать их в качестве бинтов. Когда он открывал дверь кухни, Фейт заметила покалеченного мальчика, лежавшего на коврике перед камином, и Жанну, прижимавшую кусок тряпки к его лодыжке. Зажмурившись, мальчик тихо ругался сквозь стиснутые зубы.
– Я не потерплю таких выражений у себя на кухне, – послышался голос миссис Веллет, и дверь закрылась. – Что, если ты истечешь кровью прямо сейчас и тебя утащат в ад за твой злой язык?
Экипаж