Сезон крови. Грег Ф. Гифьюн
в 1976-м.
Но о предыдущем лете, лете 1975 года, у меня осталось первое воспоминание, намекавшее, что Бернард был немного другим.
В нашей компании у Бернарда была самая молодая мать, и хотя все родители знали друг друга, но общались нечасто и особо не дружили. Она одна не работала. Когда-то Линда повредила спину и теперь получала государственные выплаты по инвалидности, хотя с нашей точки зрения с ней все было в порядке. Она много пила и редко выходила из дома днем, но несмотря на все проблемы, оставалась очень привлекательной женщиной, и в нашей компании считалась «классной» мамой. Практически каждые выходные Бернард проводил у кого-то из нас, пока его мать «развлекала» мужчин. Она встречала их в местных кабаках, куда частенько наведывалась, и предпочитала оставаться наедине со своими ухажерами. О таком положении дел знали все, но мы никогда это не обсуждали, так как Бернарда, казалось, все устраивало. Он смущался или расстраивался, только если об этом заговаривал кто-то посторонний.
Разумеется, благодаря своей внешности и поведению (среди прочего, летом она загорала в бикини на заднем дворе) Линда вскоре стала центральным действующим лицом практически всех мальчишеских фантазий, порожденных бурлившими гормонами, но при Бернарде мы всегда сдерживались. Он все равно знал, что мы пускали слюни на его мать, но, казалось, был слишком увлечен всеми прочими представительницами женского пола в городе, чтобы обращать на это внимание. Женщины нас только начали интересовать, правда, у Рика был сексуальный опыт – всего через несколько недель после тринадцатилетия он лишился девственности в компании с пятнадцатилетней болельщицей из старшей школы, с которой остальные не посмели бы даже заговорить.
Как всякий достойный главарь, Томми подходил к делу серьезнее и по большей части оставался в стороне от нашей одержимости. При этом мы отлично понимали, что уж он-то с легкостью нашел бы девушку «для этого», если бы захотел. Он был таким симпатичным, что это было почти нечестно, но, кажется, никогда не использовал внешность с выгодой для себя, как будто не вполне осознавая свои преимущества. Дональд все еще притворялся (по большей части ради нас), что женский пол представлял для него какой-то интерес, а мы с Бернардом плелись в условном хвосте и проводили большую часть дня, думая о девчонках, но едва ли решаясь к ним приблизиться.
В сентябре нам предстояло перейти в старшую школу, и уже через несколько месяцев у меня появятся кожаная куртка, бунтарское амплуа и первая настоящая подружка. Но тем летом я еще был прежним тощим, неуклюжим мальчишкой с круглосуточной эрекцией. Мой старший брат Кенни называл меня «стояком на ножках». Кенни был старше на пять лет – достаточно взрослым, чтобы понимать, что случилось с отцом, скучать по нему и мучиться. К тому времени, как я перешел в старшую школу, он уже закончил учебу и поступил на службу во флот. Он как будто ужасно неуютно чувствовал себя в роли старшего брата, и еще меньше хотел стать некоей заменой отцу, так что по большей