Соточка. Кружка водки, рюмка чая. Женя Маркер
закрой… Иначе пожалеешь.
Он увидел двух спорящих девушек-старшеклассниц с рюкзаками на плечах и потерял дар речи. Ситуацию накалило сообщение на фейсбуке, где рассказывалось об избиении 15-лет девушки её сверстницами. Жутко было читать о том, как они её раздели догола, засняли избиение на видео и выложили в сеть.
«До какого состояния нужно опуститься, – чтобы потерять все человеческое, не став еще человеком, – думал Саша и вспоминал своих дочерей-погодок от второго брака. – Как мои девочки избежали этого. Или я чего-то в их жизни не знаю…»
Меклер прекрасно понимал, что в его окружении всегда были разные люди. Та добрая интеллигенция, которая выражалась правильным русским красивым языком и грамотными предложениями. И полная ей противоположность, со стилистически сниженной лексикой, грубым обхождением, грязными словами, поведением быдла. Он допускал, что такие люди есть в любой стране. Европейской или азиатской, может быть и в далекой Америке. Но ситуацию, в которой это нарастающее большинство так говорит и этими словами думает, он принять не мог. Сегодня утром ему нахамили в метро, в обед обозвали в подземном переходе и наступили на ногу. Причем, это сделала женщина. То возвышенное создание, на которое следует молиться, боготворить, носить на руках. А тут, все наоборот.
– Я решил уехать из страны. По твоей логике на 50 процентов сократится количество нормальных мозгов здесь. А где-то прибудет.
– Саша, перестань хохмить. Нигде ничего не прибудет и не убудет, потому что мы с тобой русские. Это вечная масса людей, на которых держится мир последние сто лет.
– Не сто, а семьдесят. И не факт, что держится. – Саша почесал за ухом, подумал немного и добавил. – Скорее не дает развалиться после Великой Победы. А все готовы растерзать то, что еще имеет цену.
– Вот видишь, ты сам говоришь о том, что наши люди стоят на страже мира! – Сергей Дмитриевич перестал мерить комнату своими аршинными шагами и сел напротив.
– Не так. Совсем не так. Наш народ, толпа, планктон, как назвал недавно мой оператор массовку, – это пушечное мясо. Огромные территории и миллионное население позволяло нашим царям и генеральным секретарям слать их на убой в полной убежденности, что на смену одним героям. придут новые. А это не правильно. Жестоко…
– Это исторический выбор. И он оправдал себя.
Последнюю фразу произнесла Людмила Поруганова. Жена Сергея Дмитриевича вошла в комнату с небольшим металлическим подносом, расписанным под гжель. Голубенькие чашечки с ароматным чаем, блюдце с тарталетками и вазочка с вареньем умиляли своей изысканностью, как и сама хозяйка. В юности она работала в районном комитете комсомола, вышла замуж за Сергея и занималась долго детьми. Смогла освоить в эти годы английский и со своим финансовым образованием в девяностые годы вовремя включилась в зарождающийся в стране бизнес иностранцев. Через пару лет попала в совет директоров, подтянула