Мы были чуть знакомы…. Ольга Невзорова

      Минут десять назад, когда они с Людмилой выходили из подъезда, на улице накрапывал мелкий, до чёртиков надоевший дождик. И только проехав половину пути, Андрей заметил, что на лобовое стекло машины не упало ни одной новой капли. Похоже, хмурое неприветливое небо решило устроить себе передышку. Андрей отключил дворники. Ну и погодка! Казалось, ещё совсем недавно люди ходили в футболках и сарафанах, и вот теперь наступивший сентябрь неприятно удивил всех холодным ветром и затяжными дождями. Да и столбик термометра уже который день подряд не поднимался выше четырёхградусной отметки. Как там поётся в песне: «У природы нет плохой погоды…». Хотелось бы верить.

      Андрей задумался и чуть было не проехал мимо больницы, но вовремя спохватился и затормозил. Машину слегка тряхнуло, когда колёса наехали на низкий бордюрный камень. Автомобиль послушно застыл на краю тротуара. Хлопнув дверцей, Андрей помог жене вылезти из салона. Он собрался подставить ей плечо, но на этот раз Людмила запротестовала и заявила, что доберётся до дверей поликлиники на костылях.

      Возле кабинета хирурга собралась большая толпа. Несмотря на близившийся конец приёма, народ терпеливо ожидал своей очереди. Все стулья оказались заняты. Какой-то мужчина с перебинтованным пальцем уступил Людмиле место. От нечего делать Андрей вытащил из кармана кроссворд и увлёкся процессом разгадывания. Ждать пришлось долго, время шло. В какой-то момент Андрей отдал супруге авторучку и газету с кроссвордом, а сам вышел покурить. Примерно минут через сорок подошёл их черёд. Они вошли в кабинет, и медсестра сразу же увела Людмилу за белоснежную ширму.

      Андрей присел на стоявшую возле стены кушетку с твёрдым намерением «добить» кроссворд до конца. Губы его сложились в едва заметную усмешку, когда на полях газеты он увидел хорошо знакомые россыпи пятилистников. У Людмилы была просто какая-то мания рисовать на бумаге мелкие, аккуратные цветочки. Один, два, десять… двадцать пять… Они разрастались, точно в геометрической прогрессии, быстро и плотно, чем-то напоминая собой дружный пчелиный рой. Лепестки могли быть узкими, могли быть круглыми, но их всегда оказывалось пять. Андрей сам считал. Точно пять.

      – Зачем ты их рисуешь? – не выдержал однажды он.

      – Не знаю, – ответила Людмила. – У меня это получается как-то машинально, когда я в затруднении или о чём-нибудь думаю.

      – И как, помогает мыслительному процессу?

      Жена весело рассмеялась и запустила в него подушкой…

      – Эдуард Петрович! – позвали из-за ширмы.

      Невысокий худощавый мужчина лет сорока в зеленоватой, застиранной униформе врача отложил в сторону авторучку и поднялся из-за стола.

      – Полный порядок, – услышал Андрей минуту спустя из-за перегородки одобрительный