Цунами. Дневник офицера внешней разведки. Владилен Елеонский
на нас сверху в тусклых электрических лучах, – у фонариков наших неудачливых провожатых стали садиться батарейки.
Время как будто остановилось, мы совершенно не представляли, сколько прошло часов или дней, лишь острое чувство вначале голода, а затем нестерпимой жажды подсказывало, что часы и минуты по-прежнему существуют и, кажется, подходят к концу. Так заканчивался песок в стеклянных песочных часах, которые я видел у деда в деревне.
Ужас терзал нас недолго, скоро он сменился полным безразличием, и в этот критический момент нам попался колодец. Он стоял в центре подземного зала под довольно высокими покатыми сводами.
Спицын бросил камень в чёрное жерло, и через пару секунд внизу что-то булькнуло. Наши проводники, светя почти угасшими фонариками, залезли в пугающий зев и стали бесстрашно спускаться вниз по ржавым скобам, вбитым в бетон, как видно, хоть таким образом желая искупить перед нами свою вину. После того, как они спустились вниз и крикнули, что вода есть, и они сейчас поднимут её для нас в своих кепках, раздался ужасный взрыв. Сила его была такова, что монолитные своды подпрыгнули, словно картонные, а мы со Спицыным перестали что-либо соображать.
Как выяснилось позже, фашистская мина-ловушка притаилась на дне колодца со времён войны, терпеливо ожидая свой час. В следующий миг нас со Спицыным, оглушённых, не успевших толком ничего понять, завалила коварная осыпь, – видимо, произошло смещение пластов от взрыва.
Повезло, что порода в этом месте была рыхлой, – острые каменные обломки точно убили бы нас. Вскоре мне удалось высвободиться из жестоких объятий, поскольку в момент обвала я стоял за колодцем, и он не дал осыпи накрыть меня с головой.
Освободившись, я долго откапывал Спицына и ободрал в кровь все ногти. В конце концов, мне удалось вытащить его при помощи обломка алюминиевой ложки, который на наше счастье вдруг попался под руку.
Тем не менее, наше положение было отчаянным, все ходы были плотно завалены грунтом. Мы лежали на холодной рыхлой земле и молчали, не в силах не то, что двинуть рукой и ногой, – даже языком пошевелить. Внезапная гибель товарищей буквально раздавила наши сердца, сделав то, чего не смогла сделать осыпь.
Внезапно Спицын поднял голову.
– Видишь?
– Нет.
– Какое-то свечение!
Я тоже поднял голову, и, в самом деле, различил во мраке какое-то странное сияние, оно исходило от излома, который обнажила осыпь. Только сейчас мы заметили, что тьма стала не такой густой. Открывшийся от взрыва излом, кажется, скрывал выход!
Мы пробрались к нише, и, в самом деле, обнаружили узкое вертикальное отверстие. У нас открылось второе дыхание.
К нашему великому изумлению тесный изломанный проход привёл в ту самую галерею, которую никак не могли найти наши несчастные проводники. Они не ошиблись, Любу мы нашли именно здесь. Жалкие всхлипывания подсказали нам направление, и вскоре мы уткнулись в просторное